Жили в этом Доскино бедненько, но весело, почти все жители работали в двух местах, на станции Доскино либо в совхозе с таким же названием. Совхоз на растениеводстве специализировался, картошка-капуста-морковка, огурцы в теплицах, поэтому ясно, что зимой холодной там особенной работы не было, народ поэтому пил горькую и пел песни…

Но ладно, хватит о грустном – миновали мы как станцию, так и совхоз с одноименным названием, постояли на переезде стандартные десять минут и уже катим по полям, по лесам, огибая Кировск, большой город-спутник нашего Нижнереченска, столицу химической промышленности. О, а это знаменитый кировский трамвай, который ходит через весь город, потом через всю кировскую промзону и разворачивается на полянке в лесу, протяженностью километров в 20 у него маршрут, не меньше. Был… а 21 веке никому это не стало нужно, трамваи с рельсами порезали и сдали на лом, остались одни кривые шпалы кое-где…

А после Кировска пошли сплошные сосновые леса вдоль берега реки, вот тут, недалеко от станции Желнино и притаился искомый мной санаторий-профилакторий имени товарища Микояна.

– Сюда что ли? – нарушил, наконец, молчание Антон, указывая на кривую стрелочку с кривыми же зелеными буквами «Санаторий» сразу после железнодорожной платформы Желнино.

– Ну а куда же, – подтвердил я.

– Я туда не поеду, – хмуро отрезал он, – там ямы по полметра и грязи полно, сядешь по самую ступицу.

– Ну припаркуйся тут где-нибудь, – предложил ему я, – а я мать приведу через полчаса примерно.

Через сотню метров прогулки по гудящему сосновому бору моему взору открылись ворота в санаторий… мать я нашел быстро, она уже с вещами сидела на лавочке возле административного корпуса.

– Здравствуй, сынок,– сказала она мне, – вот хорошо, что ты приехал, а то я сижу тут думаю, как мне домой добираться…

– Щас доберемся с комфортом, – пообещал ей я, – ты лучше про себя расскажи, как дела-то?

– Нормальные дела, – встала она со скамейки, а я подхватил сумку, – и вообще мне здесь понравилось – врачи вежливые, процедур много, питание отличное.

– В следующем году опять съездишь, – пообещал ей я, – а в том пакете что? – указал я на то, что она в руке держала.

– Аааа, – посмотрела она на него, – грибы тут. Все равно большую часть дня нечего делать было, вот я и ходила по соседним лесам, кое-что набрала.

– Пожарим с картошкой, – сообщил я, когда мы уже шли к выходу из санатория, – что за грибы-то?

– Белые и маслята…

– Мои любимые, – сообщил я, когда мы обходили очередную яму с водой.

– Да что ты все про грибы, да про грибы, – не выдержала она, – про себя лучше бы рассказал, а то, как уехал в Москву, ни слуху, ни духу.

– Да все путем, мама, – сказал я, – перевели меня в одну московскую контору, там теперь числюсь, зарплата побольше, перспективы получше…

– А жилье? – тут же выловила краеугольный камень советского быта она, – общежитие что ли дали?

– Бери выше, мама, целую квартиру выделили, аж в две комнаты… садись вот, – открыл я ей заднюю дверь Волги.

– Ух ты, – обрадовалась она, – сто лет на Волгах не ездила.

Потом она поздоровалась с водителем и мы тронулись в обратный путь.

– А в личной жизни у тебя что? – продолжила допытываться она, когда мы миновали станцию Желнино, – там какая-то Нина у тебя появилась вроде…

– Пока ничего определенного, – отвечал я, – как что-нибудь определится, ты об этом первой узнаешь.

– Там квартира-то наша как, в порядке? – уточнила она, когда мы вырулили на трассу.

– А что ей сделается, – ответил я, – стоит на месте. Так у тебя точно здоровье наладилось?