-  Не слышу… сухая пыль, как перед дождем.  Может, это знак вам – что вы на правильном пути?

-  Буду надеяться, что достоин  такого знака.  Вы уже  не сердитесь на меня?

-  Я не сердилась, я просто не понимаю.  Моя бабушка  моложе, но почти слепая…  я очень люблю ее, все любят.  Два раза в год я обязательно вырываюсь домой, что бы там ни было.  Потому что понимаю – каждый день может стать для нее последним.  Это случится  уже скоро – мы все внутренне готовимся и я каждый раз прощаюсь навсегда, стараясь не показывать этого. Но она сама все понимает и плачет.  У меня в голове не укладывается…  Как же так можно было?!

-  Я не знаю, правда, не знаю.  Но это уже не важно - как раньше не будет.  Вам не стоит так беспокоиться, это же моя бабушка, - успокаивающе  коснулся он моей руки и перехватил ладонь, переплетя  наши пальцы.  Я посмотрела на это, а он отвернулся, потянув меня за руку:

-  Время,  Алена, время…

   Опять я шла рядом с посторонним мужчиной,  а он держал меня за руку.  Тогда, с Романом, я даже не задумывалась об этом.   А сейчас  это воспринималось очень остро и неловко, но выдергивать свою ладонь из его руки я не стала.  Этот его порыв – взяться за руки, выглядел  очень беззащитным.  Сильный и  уверенный в себе мужчина, похоже, нуждался в небольшой поддержке перед предстоящей встречей и тяжелым разговором.  И даже, скорее всего, потому что чем ближе мы подходили  к дому, тем крепче становилась его хватка.

13. Глава 13

Марии Львовны возле дома не наблюдалось. Почти у самой входной двери Владимир резко остановился и освободил мою руку.

- Я думаю, нам удобнее будет поговорить наедине, по-родственному. Вы не подождете меня, – оглянулся он на стол с лавочкой, - да хоть и там же?

И, открыв дверь, шагнул внутрь, плотно притворив ее за собой. Я выдохнула с облегчением - лишних переживаний для себя не хотелось, и постаралась занять себя делом. Получалось плохо, уже минут через десять я устала поминутно оглядываться на дверь и прислушиваться. В который раз вздохнула и погрузила взгляд в чертежи. И подскочила с лавки… сердце дернулось в ужасе - серия взрывов, как из пушки… или бомбят… где-то рядом. Земля запоздало колыхнулась под ногами - волна… потом вторая… третья… Я ахнула, хватаясь за стол. А услыхав новый звук, метнула потрясенный взгляд в ту сторону и застыла, наблюдая, как церковь на холме аккуратно и как-то спокойно складывается, заваливаясь на сторону и осыпаясь с тихим отдаленным треском…

- Ох, ты ж, боженьки… - раздалось за спиной, и я медленно повернулась к ним, все так же зависая мозгом.

- Да не пугайся ты так, - мелко крестилась на оседающую церковь баба Маня, - рвут боеприпасы во рву, на вертолете вывозить опасно. Что найдут там – невдалеке и подрывают. Но вот этого, - протянула она руку в сторону столба пыли на холме, - стоило ждать. Я уже думала как-то – боялась. Там же на живую нитку все, старое, да еще и дощатое, а они колышут раз за разом.

Рядом с ней стоял Владимир, медленно переводя взгляд с пыльного облака на холме на меня. Да, на полчаса раньше бы и… я нервно хмыкнула.

- Простите, - прикрыла рот рукой.

- Не надежное строение, - улыбнулся мне мужчина, а потом обратился к хозяйке: - Все это, конечно, неприятно, но не смертельно. Извините меня, Мария Львовна, но можно попросить горячего чая? В горле пересохло, а воду из машины не захватил.

- А что ее таскать? Что же нам – воды жалко? - засуетилась баба Маня, - пойдемте снова в дом. У нас и оладушки еще теплые остались – я миской накрыла, и варенье к ним есть… сметанка.