Такси подвернулось на редкость удачно. Назвав адрес, я замолчала и тихо просидела так всю дорогу. Молча расплатилась, когда доехали до дома, не глядя, прошла мимо консьержки и поднялась в лифте на родной семнадцатый этаж. Скользнула взглядом по соседской двери... привычно открыла свою. Разулась в прихожей, вступив в синие тапочки с игривыми кроличьими помпонами. Зачем-то прошла на кухню, осмотрелась там – все, как всегда… кушать не хотелось. Хотя в холодильнике, я знала, стояли те самые формочки с заливным судаком – мы с Олегом очень любили рыбу и готовили ее разными способами. И судак в этот раз получился особенно вкусным – выловленный мною же «на дорожку» в прошлые выходные. Рыбалка была нашим общим увлечением... Какого хрена ему не хватало?! Простонала и прикрыла глаза… а-а-а, наверное, все ж поем – сутки не жрала.
Порции в судках были маленькими, рассчитанными на поедание с гарниром, и в меня влезло целых две. Аппетит, как известно, приходит во время еды, а еда удалась на славу. Вот только пару косточек попалось, как ни выбирала я их при готовке. Привычно мелькнуло - предупредить Олежку… мысль только мазнула, а в глаза уже поплыли слезы. Наверное, очередной этап такой в переживаниях – слезливый, и таки придется вылить это из себя, пройти и через слезы. Смахнула их и составила грязную посуду в раковину, с сомнением взглянув на двойную кофейную турку… нет, не хочу. Приготовление и распитие кофе по утрам являлось нашим семейным ритуалом – обязательным и ежедневным. Я готовила только из свежесмолотого кофе, безо всяких добавок, а Олег – с приправами. Пробовал с корицей, кардамоном, ванильными стручками, бадьяном, чесноком, мускатным орехом и разными видами молотого перца. Мой любимый вариант был с черным перцем и кардамоном.
Оттягивая неизбежное, в гостиной подошла к панорамному окну и отдернула в сторону тюль. Квартиру мы взяли из-за этого самого вида, что сейчас открывался передо мной. Наш дом был самым первым в высотной застройке и отсюда хорошо просматривался старый город - с парками и зданиями еще советской постройки, золочеными верхушками церквей и переплетением улиц – широких и малых. А ночной вид с ползущими внизу светлячками машин и подсветкой исторических памятников, цветными пятнами рекламы и отражением фонарей в темной реке умилял меня, а иногда, под настроение, и трогал до слез.
Привыкания к этой красоте за год так и не наступило и в теплое время мы пили свой кофе по утрам, открыв окна на лоджии – тоже застекленной в пол, с мягким ковриком под ногами и столиком с парой мягких стульев. После того как прошли холода, сюда выкатили из гостиной большое лимонное дерево и цветочный горшок с безбожно разросшимся папоротником.
Окна выходили на закатную сторону и в особо красивые вечера здесь же мы смаковали уже не кофе, а красное вино из удобных бокалов. Я ставила на столик любимые фрукты, зажигала восковую свечу, тихо звучала музыка… Иногда мы держались за руки и когда, «загадочно» улыбаясь, он настойчиво натирал пальцем мою ладонь, это означало обязательное продолжение ночью. А пару раз я засыпала, придвинувшись и склонившись к нему на плечо – устала зверски, набегалась. А он дул мне в лицо и целовал в нос – будил… Всегда так будил – целовал в нос.
- Какого… ему не хватало? - выла я уже в голос, задыхаясь от обиды и захлебываясь хлынувшими, наконец, по-настоящему слезами - отпустила себя. Качаясь из стороны в сторону, дергаясь и горестно, некрасиво, по-бабьи подвывая и истекая соплями. Пересидев так какое-то время, вытерла глаза кулаками, встала и решительно прошла к спальне. Там, на антресолях высоких шкафов, под самым потолком были сложены выездные сумки. Брать большой чемодан не хотелось. Задержав дыхание, прикрыла глаза, прогоняя приступ тошноты и паники. Нужно войти... дальше тянуть некуда - уже и поела, и поплакала... Поэтому тряхнула головой, зажала рот носовиком, открыла дверь и потерянно замерла…