– Разбавленное, – грустно уяснил системщик, цедя с кислой миной древнегреческий компот. – Лучше бы уж чаю налили.

– Так положено, – пожал плечами царь Филипп. – Один к трем. Во избежание пагубного пристрастия. А в Китае по-другому?

– Ну что я могу сказать… – замялся Василий, некстати вспомнив пьянчугу Бухеля. – То есть порицается, конечно! Ибо страсть к вину – практически единственное, что отличает цивилизованного человека от варвара!

– Полностью с вами согласен, – кивнул базилевс. Сидящий рядом коллега по трону как-то странно хмыкнул, но ничего не сказал. – А как у вас карают за пьянство?

– А у вас? – вопросом на вопрос ответил Васенька, раздумывая, стоит ли упоминать о вытрезвителях и статье УК за хулиганство в нетрезвом виде.

– У нас? Два предупреждения – и смертная казнь, – скучающим тоном проговорил царь. Чайников поперхнулся вином и поспешно отставил чашу в сторону:

– Серьезный подход…

– Я, к сожалению, в Китае сам не был, – певуче проговорил великий базилевс, – так что, мудрец, поведай нам о своей великой стране! К примеру, что касается военного устройства…

– Государственная тайна! – отрубил Васенька, не слишком сильный в истории Небесной империи. Он и в российской в общем-то был далеко не спец… – Сами понимаете. Нас за это – ух!

– Что вы говорите? – притворно посочувствовал Филипп. – Хорошо, а принцип государственности?

– Железная пирамидальная система! – с умным видом отозвался системщик. – Жесткий контроль!

– О?

– А как вы хотели? Страна-то большая, не дай бог, где чего упустил, за кем-то недоглядел – и все, прощай, Маруся! Как говорится: «и дорогая не узнает, какой у парня был коннект».

Морган хихикнула и, стянув с блюда гроздь винограда, посмотрела на Грэя:

– Хочешь?

– Нет, спасибо. – Он взял кусок мяса.

Девочка сморщила курносый нос:

– Как вы это едите? Фу-у, оно же с кровью!

– Угу. – Он, жуя, пожал плечами. Мясо было что надо – слегка полусырое. Всякие извращения вроде шашлыков и азу наемник не уважал. – Вкусно. Ты что, вегетарианка?

– Да, – кивнула девочка, – но рыбу, например, тоже люблю… Только я так давно ее не ела! С самого детства.

– Рыба? Гадость безвкусная.

– Неправда. А килька в томате?!

– Та же гадость, только пересоленная. – Он плеснул в чашу воды. – Но ребята говорят, хороша под рюмочку…

– Ребята? А ты сам разве не пробовал?

– Нет. Я не пью.

– А почему?

– Не хочу.

– Почему не хочешь?

– Потому что не хочу! – отрезал Грэй. – Отстань. Тебе надо, чтобы я подавился?

– Нет… – Девочка сунула в рот виноградину. – Что ты так реагируешь? Я ведь только спросила.

– А помолчать хоть минуту ты можешь?

– Я… Ну и жуй свою мертвечину, старый зануда! – обиделась она и отвернулась.

Грэй снова пожал плечами и взял с блюда еще один кусок. Настырная девчонка. Даже поесть спокойно нет никакой возможности. Морган поерзала на скамейке, повертела головой по сторонам и от нечего делать подвинулась поближе к зевающему усатому базилевсу:

– Э-э… Гиппократ…

– Гиппокрит, – буркнул он, взглянув на нее исподлобья. – Чего тебе?

– Вы на меня не обиделись?

– Нет. Мы, цари, выше этого… Слушай, положи мое яблоко!

– Ой, извините, я не знала, что оно ваше… А почему вы такой невеселый?

– Тебе какое дело?

– Может, вы себя плохо чувствуете, – неуверенно сказала она. – Может быть, вам поговорить не с кем?

– Хорошо я себя чувствую! – отрезал Гиппокрит. – Не приставай к царю! Где тебя воспитывали?!

– Нигде, – обезоруживающе улыбнулась Морган. – Меня только вот сейчас начали… Послушайте, – зашептала девочка, доверительно наклонившись к августейшему уху, – только честно – вам тут не скучно?