Смыш с кислым видом протянул практикантке дневник, однако, получив его обратно и прочитав то, что она там написала, он расцвел в улыбке:

– А мне исправить ошибку или прямо так отдавать? – сладким голосом обратился он к учительнице.

– Ошибку? – растерялась Туча. – Какую ошибку?

– Фамилия Смыш пишется без мягкого знака! – торжествующе проговорил владелец замечательной фамилии. – Так что же? Мне исправить или как?

– Как хочешь! – отрезала Туча. Она очухалась и снова метала молнии.

Но класс поглядывал на Смыша с уважением. А я теперь точно знала, что наняла за свои кровные сто рублей нужного человека!

Эсэмэски Ser Puz’у и Tim Mil’у я отослала на перемене.

«Извини, но в это время прийти не смогу, буду занята!» – написала я в обе стороны, чувствуя, что совершаю нечто непоправимое. И в то же время я испытывала невероятную гордость оттого, что могу написать ТАК Милану и Пузыреву.

Однако это было единственным утешением, и больше я ни на что не надеялась. Только что я сама, своими руками, разрушила хрустальный дворец волшебной сказки: вряд ли кто из певцов согласится общаться с такой капризной особой.

Эти грустные мысли отогнала подлетевшая Танюсик, которая накинулась на меня со словами:

– Ты отдала сто рублей Смышу?! Целых сто рублей?

– Ну да, – пожала я плечами. – А что?

– А то! У меня из-за непредвиденных трат на прическу наступил финансовый кризис! – пояснила подруга.

– Сказала бы раньше… – принялась оправдываться я. – Мне же не жалко, я просто не знала, что тебе деньги нужны.

– Да, нужны! – Танюсик сердито топнула ногой. – У Брыкалы скоро день рождения, надо купить ему подарок. Так что пойди отбери деньги у Смыша и отдай мне.

– Хорошо, – согласилась я и пошла искать Мишу. Как я уже говорила, если моей подруге что-то в голову втемяшится, лучше не спорить.

Смыш одиноко стоял у окошка и играл в игры на мобильнике.

– Чего тебе? – не отрываясь, спросил он.

Когда я сообщила о своей цели, он неожиданно легко согласился:

– Идет! Тогда ты мне взамен дай скачать все фотки со своей мобилы, хорошо?

– Отлично! – обрадовалась я, забирая сотню и передавая Смышу телефон.

Пока тот бегал в кабинет информатики, я отнесла сотню Танюсику.

– Теперь все? Ты довольна? – спросила я подружку, ожидая законной похвалы.

– Умница! – Танюсик чмокнула меня в щеку, потом аккуратно сложила сотню и убрала ее в вязаный кошелечек. – А откуда у тебя столько денег?

– Бабушка вчера приезжала, – объяснила я.

– А, – кивнула подруга. – А что ты Смышу взамен отдала?

– Фотки с мобильника, – сказала я.

И тут Танюсик начала меняться в лице. Вначале она стала красной, потом – белой, а потом – пятнистой.

– Ты… ты… Ты что, забыла? – растерянно пролепетала она.

– О чем? – почему-то я тоже начала волноваться.

– Как мы в Питере фоткались! У тебя в комнате. Когда мы в одних ночнушках по кровати прыгали!

– А-а-а! – заорала я, хватаясь за голову.

– А-а-а! – заорала вслед за мной Танюсик.

Первой опомнилась подруга.

– Беги скорей к Смышу! – толкнула она меня.

Но было уже поздно. Нам только и оставалось – беспомощно наблюдать за группой гогочущих парней, столпившихся вокруг моего смышленого соседа.

Со всей этой суматохой Пузырев и Милан были мною почти совершенно забыты… Поэтому я невероятно удивилась, обнаружив, что от них пришли ответные эсэмэски.

«А может, сегодня в четыре?» – написал Тима. «А если в пять?» – предлагал Сергей.

«Фантастика! – восхитилась я, отстукивая согласие. – Как удачно все складывается! Как будто кто-то на небесах следит за моим расписанием…»

Вот так и получилось, что в четыре я вошла в галерею «Коломбина».