– Мы уже решили, это не он, а она, – назидательно произнес Смыш.

– Ну она… Если она, то это еще хуже! – ужаснулась я. – Девчонка про девчонку такое может понарассказать! Особенно про одноклассницу.

– Ну и что, например? – скептически хмыкнул Смыш.

– Ну, как мы в женской раздевалке красимся…

– Удивила! Кто ж этого не знает! – хихикнул Смыш.

– Ну, еще мы там курить пробовали…

– И это не тайна! Ты вообще насчет женской раздевалки не парься, мы и так знаем обо всем, что вы там делаете…

– Да? – На мое счастье, Туча отвернулась, и удар учебником по Смышевой голове остался незамеченным ею.

– Если так будет продолжаться, ты испортишь мой главный рабочий инструмент! – прошипел Смыш, потирая шишку. – Ладно, проехали… Так, что у тебя еще?

– Ну, мы там на стене писали… И еще я отметки в дневнике подделывала… И в журнале… И с Васей Садовниковым целовалась…

– Так… – Смыш задумчиво посмотрел на меня, а потом подвинул к себе письмо. – Пожалуй, тебе действительно есть что скрывать. И тот – или та, – кто забил тебе стрелку, хорошо знает все твои тайны… И значит, сегодня в семь тебе надо идти за гаражи.

– Но я не могу! Я не могу сегодня в семь быть за гаражами! – я почти что кричала – удивительно, как это Туча ничего не услышала. Наверное, потому, что она в этот момент распекала Катю Решетняк по прозвищу «Крейсер».

– Почему? – удивился Смыш.

И я выложила ему все, чего он пока не знал, – про переписку с певцами и свидания, которые были назначены на семь и восемь.

Смыш слушал молча, нервно кусая губы. Лицо его снова начало краснеть.

– Теперь ты понимаешь, что я никак не могу в семь быть за гаражами? Это просто исключено! – закончила я.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Смыш, склонившись над листком с контрольной. Он принялся что-то быстро писать и, казалось, полностью забыл обо мне.

«Неужели контрольную пишет?» – с негодованием подумала я, но, похоже, так оно и было: Смыш как ни в чем не бывало строчил ответы на вопросы.

Я ткнула его в бок с такой силой, что у него на носу подпрыгнули очки:

– Ну и? Не увиливай! Говори, что мне делать!

– Что хочешь! – сердито бросил Смыш, потирая бок. – Отстань. Задолбала уже со своими проблемами!

Я уставилась на него в изумлении: это так он разговаривает СО МНОЙ? Звездой вчерашнего бала? Подругой Милана и Пузырева?! Нет, что ни говори, а хоббит проявлял чудеса мужества и героизма! Или идиотизма.

Я многозначительно молчала, ожидая, что он одумается, но Смыш как ни в чем не бывало вернулся к контрольной, снова забыв о моем существовании.

Наконец я потеряла терпение и сладко прошептала ему в ухо:

– А если я тебя еще раз двину?

– И у тебя поднимется рука на маленького? – внимательно посмотрел на меня Миша, и злость мою как рукой сняло.

– Ладно, извини, – вздохнула я. – Просто я действительно не знаю, как поступить. Посоветуй что-нибудь, а?

– Я думаю, в семь тебе надо быть за гаражами, это важнее, – веско произнес Михаил. – А свидания можно перенести на другой день.

– Но за гаражами – это же самое страшное место в районе… Там стройка рядом и кладбище… Как я могу пойти туда одна?

– Ты пойдешь не одна, – торжественно объявил Смыш.

– А с кем? С Танюсиком еще страшнее будет.

– Вы пойдете со мной.

– С тобой? – Я чуть было не фыркнула, но сдержалась. – Ну, если ты уверен, что справишься…

– Уверен! – твердо сказал Смыш. – Так что сегодня в семь, за гаражами!

«Хм… Звучит, как приглашение на свидание!» – подумала я и начала прикидывать, во что мне одеться, но тут над нами снова нависла Туча.

– Смыш, дневник! – приказала она. Мы подняли к небу глаза и поняли, что на этот раз нам не отвертеться.