Я должна победить. Ради Иришки.

— Он идёт сюда. — сообщает громким шёпотом вдруг Лизка, трагически сдвинув тонко выщипанные светлые брови. — улыбайся, дура! Вскружи ему голову, произведи впечатление.

Вот чёрт!

Быстро кидаю взгляд через плечо, оценивая шанс на бегство. Поздно, мужчина приближается, в руках у него запотевшая бутылка шампанского и корзинка клубники. Когда он всё это достал? Заводить сомнительные знакомства со столичными богачами в мои планы не вписывается, и я торопливо встаю. Притворяюсь, будто не вижу его, и игнорирую многозначительные жесты Лизаветы.

Только делаю шаг в сторону, как едва не сталкиваюсь с ним. Он очень высокого роста, приходится поднять голову, не пялиться же ему в грудь. Глаза необыкновенного, синего цвета, с восхищением тепло блуждают по моему лицу.

— Уже уходите? Может быть, посидим немного, пообщаемся? — обращается вроде как к нам обеим, но глядит исключительно на меня.

Я нервничаю. И от того, что не удалось улизнуть, но сильнее тревожит другое. Мужчина вблизи ещё харизматичнее, чем на расстоянии, от него веет надёжностью и уверенностью, никаких агрессивных действий он не предпринимает, лишь с лёгким сожалением ждёт ответа.

Лизка проворно вскакивает, хватает мою руку, и больно сжимает. Вот мерзкая сводница!

— Вообще-то, это я ухожу. А Юля хотела сходить, заказать мороженое.

Взглядом обещаю ей скорую расправу, но она и не думает давать задний ход. Слащаво улыбнувшись, спешит ретироваться, и я неохотно сажусь за столик.

— Меня зовут Павел. А Вы — Юлия. — не спрашивает, а утвердительно произносит мужчина, ставя корзину передо мной. — простите, что я вот так нагло вторгся на вашу территорию, но с той минуты, как Вас увидел, потерял покой.

Голос у него приятный, с чуть заметной хрипотцой, и улыбка, способная свести с ума любую девушку. Я решаю сменить гнев на милость, беру крупную ягоду и отправляю в рот. Она сочная, сок брызжет по губам, и выглядит это, наверное, неопрятно. Но Павел впивается взглядом в меня так откровенно, что я не сразу соображаю воспользоваться салфеткой.

— А Вы ко всем незнакомкам подсаживаетесь со своей едой? — устраняю последствия собственной неряшливости.

— А давай на «ты?»

Прыткий, однако… Хотя, как я уже поняла, москвичи все держатся раскованно. Это у нас, в деревне, парни замкнутые и простоватые, здесь же мужчины самоуверенные и нахальные.

— Давай. — соглашаюсь охотно, глядя, как он откупоривает пробку. — только предупреждаю заранее, Павел. Я не из тех, кто спит с первым встречным.

Он усмехается, вскинув брови. Шампанское с шипением мягкой пеной вырывается из бутылки, карамельным цветом льётся в бокалы.

— Так это же отлично. Неужели ты подумала, что я сразу предложу тебе со мной трахаться?

Жаргонное словечко меня коробит. Павел подаёт мне бокал, и я опять тону в его глазах, искрящихся лукавым блеском. Что-то тягучее, как смола, набухает между ног, я смущаюсь, и, пригубив напиток, совершенно забываю, что пить нельзя. «Дом периньон» — читаю на этикетке, вкусное, пряное шампанское. Дорогое, без сомнения.

— Если бы я так подумала, мы бы сейчас не сидели за одним столом.

— Ты будешь смеяться, если я признаюсь кое в чём?

Пожимаю плечами. Павел загадочно улыбается, и я таю. Улыбка у него тёплая, да и сама манера общения располагающая. Вот такого мужчину мама бы одобрила, хотя, как я могу судить о том, кого знаю от силы полчаса. Говорят, когда встречаешь своего человека, то непременно это чувствуешь. Что, если Павел и есть моя судьба?

— Не буду, обещаю. — заверяю я, с нетерпением ожидая признания. — даже торжественно клянусь, чтоб мне сломать каблук на подиуме, если обману.