– Прекрасно, давайте окажем ей любезность. Вывернем мешок с тряпками нашего позорного прошлого. Какие преступления у нас бывали?

– Фартинг оштрафовали перед Рождеством за езду на велосипеде без фонаря, – вспомнила мисс Рагг.

– Преступления, – подчеркнула мадам Лефевр. – Преступления. Не мелкие проступки.

– Если вы имеете в виду настоящие прегрешения, то у нас было это ужасное создание; она с ума сходила по мужчинам и все субботние вечера проводила, околачиваясь у ворот казармы в Ларборо.

– Да, – сказала мисс Люкс, припоминая. – А что с ней стало после того, как мы ее выгнали, кто-нибудь знает?

– Она работает служанкой в «Приюте моряков» в Плимуте, – сказала Генриетта и широко раскрыла глаза, когда все рассмеялись. – Не знаю, что в этом забавного. Единственное настоящее преступление, случившееся у нас за последние десять лет, как вы хорошо знаете, – это история с часами. И даже это, – добавила она, ревниво относясь ко всему, что касалось ее любимого заведения, – было скорее манией, а не настоящей кражей. Она брала только часы и никуда не относила их. Держала в ящике своего бюро, совершенно открыто. Там их было девять штук. Мания, конечно.

– По прецеденту она теперь, я полагаю, работает у ювелира, – сказала мадам Лефевр.

– Не знаю, – ответила Генриетта серьезно. – Думаю, родители держат ее дома. Они достаточно состоятельные люди.

– Видите, мисс Пим, происшествия случаются в количестве ноль целых сколько-то десятых процента. – Мадам Лефевр покачала тонкой загорелой рукой. – Мы – общество без сенсаций.

– Слишком уж мы нормальны, – заявила мисс Рагг. – Время от времени маленькое пятнышко скандала не помешало бы. Приятное разнообразие после стоек на руках и упражнений на кольцах.

– Мне бы хотелось увидеть стойки на руках и упражнения на кольцах, – сказала Люси. – Можно мне завтра утром прийти посмотреть на Старших?

– Ну конечно, тебе нужно посмотреть Старших, – сказала Генриетта. – Они сейчас работают над программой для показательных выступлений, так что это будет как показ для тебя одной. Это одна из лучших групп, какие у нас только бывали, – объявила Генриетта.

– Можно мне занять гимнастический зал на первом уроке, пока во вторник Старшие сдают свой выпускной экзамен? – спросила мисс Рагг, и все стали обсуждать расписание.

Мисс Пим подошла к окну и присоединилась к доктору Найт.

– Это вы отвечаете за сечение чего-то, что называется villi? – спросила она.

– Нет-нет, физиология – рядовой предмет в программе колледжа. Кэтрин Люкс ведет его.

– А что вы читаете?

– О, на разных ступенях разное. Систему здравоохранения. Так называемые социальные болезни. Скорее, даже так называемые жизненные факты. Ваш предмет.

– Психологию?

– Да. Здравоохранение – это моя работа, а психология – моя специальность. Мне так понравилась ваша книга. В ней столько здравого смысла. Я восхищалась ею. Ведь так легко впасть в напыщенный тон, рассуждая об абстрактных предметах.

Люси зарделась. Никакая похвала не бывает столь приятной, как похвала коллеги.

– И еще я, конечно, медицинский консультант колледжа, – продолжала доктор Найт с улыбкой. – Синекура, несомненно. Все они отвратительно здоровые.

– Но… – начала Люси. И тут она вспомнила, как Детерро, аутсайдер, настаивала на их анормальности. Если бы она была права, то такой опытный сторонний наблюдатель, как доктор Найт, несомненно, заметила бы это.

– Конечно, несчастные случаи бывают, – сказала доктор, неправильно поняв «но» Люси. – Вся их жизнь – это длинная цепочка маленьких несчастных случаев: ушибы, растяжения, вывихнутые пальцы и тому подобное, – но что-нибудь серьезное происходит очень редко. За время моего пребывания здесь я могу назвать один-единственный пример – Бентли, девушка, в комнате которой вы живете. Она сломала ногу и вернется только к будущему семестру.