– Оба раза, – нахмурившись, Саваж почесал теперь в затылке. – И первое, и второе было ошибкой.
Да, и правда, неожиданно.
– Э-эм… Как бы дико это ни прозвучало, но вынуждена с тобой согласиться. – Господи, не верю, что я это сказала! Ух, надо заканчивать это рандеву, а то чертов железный стержень что-то на поверку оказывается пластилиновым. – Если ты закончил...
– Не закончил! – практически рявкнул неисправимый грубиян. – Считаю, что у нас с самого начала все пошло как-то дерьм… не так, как должно. И предлагаю все это, блин, исправить.
Мое глупое сердце обмерло, я не могла ни дышать, ни моргать. Исправить? Он сказал – исправить? Значит ли это, что у нас есть…
– ...стать друзьями.
– Что, прости?
Надеюсь, я не визжу?
– Ладно, – скривившись, кивнул Саваж, заметавшись по тесной комнатушке туда-сюда. – С друзьями я загнул, что, на хрен, у нас общего, но быть-то профессионалами, типа, и поддерживать нормальные рабочие отношения можем? Обещаю, что постараюсь не цепляться к тебе и не грубить.
– Постараешься, – пробормотала я без всякого выражения.
– Вот не начинай опять! – ткнул он в меня пальцем. – Я признаю, что первый начинал почти вс… ну процентах в пятидесяти случаев. Но больше вести себя как детсадовцы не хочу. Сделай и ты усилие и не цепляй меня. Давай вести себя как взрослые, мать их, люди.
– Как взрослые, значит…
– Ну что? По рукам? С этого момента никаких подъе… взаимных придирок и прочей херни в том же духе. Идет?
– Идет. – Я слезла со стола и одернула пиджак. – И чтобы ты знал, в профессиональное отношение не входит хватать и тащить директора куда вздумается, когда она говорит тебе, что занята.
– Больше не повторится.
Очень жаль… в смысле просто прекрасно.
– Но согласись, что нам обоим нужно было расставить все точки над… – Саваж зыркнул на треклятый стол, гулко сглотнул и резко развернулся. – Я работать.
Я же плюхнулась в кресло, ибо ноги не держали, и уставилась в закрывшуюся дверь. Вот и расставили и точки, и запятые. Друзей и то из нас не выйдет, чисто сотрудники на время шоу. Вот и замечательно! Я ведь этого и хотела. Только этот гадкий засранец приперся и опять все испортил. Потому что все должно было быть так, как я задумала. Мисс Сталь в упор не видит Мистера неотесанного Дикаря, а не заключает с ним какие-то проклятые пакты о взаимном ненападении. Ну что за варвар он такой! Все вечно порушит.
Но в одном прав: пора вести себя как взрослая. Ну не срастается никак, да и хрен с ним.
Снаружи послышался шум: вопли, несанкционированный мат, заливистый смех и хлопки в ладоши. Обычный звуковой набор, которым сопровождалось появление Ронни на съемочной площадке.
Я вздохнула, собрала мысли в кулак и вышла навстречу очередному форс-мажору. Ибо любые идеи нашего продюсера заканчивались именно так – авралом и форс-мажором для всей команды. Довольно прибыльным авралом, стоит добавить. А посему, как бы ни были безумны его сумасшедшие прожекты, воплощать их нам все равно приходилось.
– Цыпа-цыпа, мои цыпляточки! Мои невыносимо брутальные птичечки! Папа Ронни принес вам зернышки – сладкие, вкусные, ам-ням какие чудесные.
У Ронни очередной приступ «парнебесения»? Ведь прекрасно знает, чудо наше, что мужиков аж перекашивает, когда он начинает разговаривать с ними вот так – сюсюкая и пришепетывая, как с младенцами или слабоумными.
– У меня нет времени на эту херню, – как всегда, мрачно зыркнул Кевин, даже не повернув головы в сторону нашего продюсера.
– А вот это зря, мой цыпленочек. Потому что денюжки – это не херня. А уж такие, о которых пойдет речь, так и вовсе!