Алекс увлекает меня за собой, мы входим в помещение, поднимаемся по лестнице и оказываемся в большом окутанном полумраком зале. Навстречу попадается официант, и он берет у него два бокала с шампанским и протягивает мне один из них.

              Улыбаюсь ему и смотрю в глаза. Сейчас в них нет холодных течений и льда отстраненности, он кажется мне спокойнее и счастливее, и от этого на сердце становится теплее. Я постараюсь, чтобы этот вечер был для нас незабываемым!

               Мы соприкасаемся бокалами и, смотря друг на друга, пьем золотистую жидкость, пронизанную пузырьками воздуха, словно причудливым узором.

               – Алексей Александрович, можно вас на минутку, – звучит гнусавый голос рядом, и его обладатель, пытаясь привлечь дополнительное внимание, касается плеча моего мужчины.

               Алекс смотрит на испортившего нашу идиллию пожилого мужчину и спрашивает:

               – Что случилось?!

               – Что вы, ничего. Просто поскольку вы сейчас возглавляете завод, хотелось бы от вас услышать приветственную речь и поздравления для сотрудников.

               Он, коротко кивая ему, поворачивается и говорит мне:

               – Не скучай. Я скоро вернусь.

               Я киваю в ответ и кисло улыбаюсь. Перспектива стоять одной не радует, но я понимаю, что это необходимо.

               Алекс уходит, и я долго смотрю ему вслед, пока он не сливается с пестрой массой.

               Оглядываюсь по сторонам – в зале полно нарядных людей. Мужчины в костюмах, женщины в платьях. Незнакомые лица, силуэты, разноцветные пятна… И во всей этой пестроте неожиданно замечаю одно знакомое лицо, хищно смотрящее на меня, и замираю – Гжатский. В горле пересыхает, пульс зашкаливает, но я по-прежнему не отвожу от него взгляд. Он приподнимает бокал и улыбается мне, только от его улыбки не становится спокойнее: она у него какая-то зловещая. Может быть, я просто накручиваю себя оттого, что помню про его угрозу, брошенную Алексу, но мне точно не по себе.

               Отворачиваюсь от него, чтобы успокоиться, но ситуация усугубляется. Боковым зрением я вижу, что этот человек приближается, и по траектории его движения догадываюсь, что ко мне. Спасаться бегством – непозволительная роскошь, к тому же страх сковал ноги цепями, и я словно приросла к месту, на котором стою. В последние секунды до его приближения ору сама на себя, чтобы взяла себя в руки и успокоилась.

               – Добрый вечер! – его голос звучит значительно мягче, чем в тот раз, который я помню, но в принципе это неудивительно: он пришел не угрожать мне, а как минимум поздороваться.

               Заставляю себя повернуться, взглянуть в его темные глаза и продублировать его слова.

               – Георгий! – представляется мужчина, без тени смущения разглядывая мое лицо и декольте.

               От этого взгляда я помимо воли краснею и выдыхаю:

               – Даша.

               Конечно, можно было остановиться на первой фразе и послать этого типа подальше, тем более мне достаточно одного взгляда на него, чтобы понять – Яна была права, этот человек символизирует опасность, но мое желание что-то разузнать о нем превыше логики и здравого смысла.

               Он протягивает бокал к моей зависшей руке с фужером и под стеклянный звон произносит:

               – За знакомство, прекрасная Даша.

               Заставляю себя нацепить на лицо улыбку и едва не ежусь от его пронзающего меня насквозь взгляда. Помимо моей воли этот человек вызывает во мне тревогу, растущую внутри с каждой секундой.