Александра с дочерью продолжала все так же жить на территории больницы, разве что домик ей выделили попросторнее, самый крайний, подальше от любопытных глаз, хотя ни для кого не была секретом ее связь с главврачом. Равно как и то, кто отец ее дочери - ни у кого не вызывало сомнения. Но сотрудники старались "не лезть не в свое дело" и отводили глаза в сторону, когда замечали, как главврач направляется к домику своей "второй семьи".

Отлично окончившая школу Светлана уехала в Москву, где поступила в МГУ на факультет иностранных языков.

Языки давались девушке легко, казалось, возжелай она выучить мандаринский диалект - освоит его без труда и в кратчайшие сроки.
По окончании четвертого курса Светлану направили проходить практику в канцелярию посольства Франции, где она познакомилась со своим будущим мужем, атташе по культуре.

Скрывать любовную связь было в крови и у Надежды, и у Александры, и у Светланы. С той только разницей, что как только у атташе закончился срок аккредитации, он немедленно женился на уже беременной к этому моменту Светлане, отправился на родину, чтобы утрясти все юридические формальности и забрать семью в Париж.

Не смотря на то, что на дворе была середина семидесятых, "железный занавес" тех времен был не таким уж железным и непроницаемым. Приложив некоторые усилия уехать из страны было вполне возможным. Но, те, кто оставался, "получали по-полной".

Беды и неприятности навалились на Александру со всех сторон.

За год до описываемых событий умер от обширного инфаркта главврач больницы, отец Светланы, и сотрудники уже не считали нужным прятать ухмылки и все громче и громче обсуждали "двойную жизнь" бывшего главврача.

Вскоре после замужества Светланы, когда стало ясно, что она вот-вот уедет к мужу во Францию, Александру вызвали на партсобрание, где, после длительного и в подробностях, обсуждения ее морального облика, а так же морального облика ее дочери, которая "предала Родину", выйдя замуж за «капиталиста», исключили из рядов КПСС.

Пришедший на смену бывшему, новый главврач, наслушавшийся доверительных нашептываний подчиненных, вызвал Александру и предложил ей уволиться "по собственному желанию", пригрозив в случае отказа служебным несоответствием.

Александра растерялась и расплакалась. Она проработала в этой клинике всю свою жизнь и не представляла себя на другом месте.

Главврач решил "сыграть в благородство": многолетняя сотрудница может остаться, но в должности ее понизят, а так как свободных вакансий медсестер нет, то быть ей санитаркой. Если она хочет, конечно.

Александра вздохнула: ну санитаркой, так санитаркой. Эту работу кому-то тоже делать надо.

Главврач на этой должности задержался ненадолго, вскоре его куда-то перевели, и пришел другой, еще достаточно молодой, полный новых веяний в психиатрии, поддерживавший начавшую зарождаться в стране психологию, совершенно не осведомленный о подковерных игрищах прошлых лет и уже заставший Александру Степановну тщательно вымывающей полы в палатах и меняющей постели больным.

Дочери Светланы исполнилось три годика, когда Александра, впервые выехав за пределы страны, познакомилась и с ней, и с зятем ...

***
... Александра, словно вынырнув из полузабытья, подняла глаза на Ангелов:

- Ну вот, собственно, и вся моя жизнь. Без подробностей, конечно, но, думаю, они вряд ли нужны. А теперь ваша очередь объяснить: почему я и почему именно сейчас?

10. Часть вторая. Странноприимный дом. Глава первая

Огромная полная луна любопытно заглядывала в окно, пытаясь тонкими лучами раздвинуть кружевную занавеску, чтобы рассмотреть и расслышать все, происходящее внутри, чтобы не пропустить ни слова, чтобы было о чем посплетничать в мрачную полночь с подружками-болтушками звездами.