Губы девушки запеклись, в уголках рта скапливалась слюна, но взгляд был осмысленным. Настолько, насколько он в принципе может быть осмысленным после ударной дозы психотропов, которыми продолжала потчевать пациентку Мегера.

- А почему ты не спишь, Регина? Давай, закрывай глаза, нужно поспать.

- Я не могу спать.

- Почему не можешь? Что тебя беспокоит?

- Они убили моего ребенка, - еле слышно прошептала Регина.

- Что ты говоришь? Я не расслышала, - Александра наклонилась над самым лицом девушки.

- Они убили моего ребенка, - так же тихо прошептала Регина.

Из глаз девушки покатились слёзы.

Опасаясь того, что у "больной" начнется истерика, не зная, что перед ней абсолютно здоровый человек с нормальной психикой, с только слегка заторможенными реакциями вследствие "лечения", Александра стала успокаивающе гладить девушку по голове, чуть слышно, речитативом, приговаривая:

- Тихо-тихо, моя миленькая, тихо-тихо моя маленькая, спи-спи моя девонька, все будет хорошо.

Монотонный голос, равномерное поглаживание головы теплой ласковой рукой, вскоре привели к тому, что Регина задремала.

Александра знала о диких порядках в пихушке. О том, что гипертрофированное либидо душевнобольных женщин, отсутствие контрацепции и полная безнаказанность санитаров, частенько приводили к тому, что женщины беременели.

Зачатые ими дети не были нужны никому, ни самим матерям, ни их отцам. Да и что это были бы за дети? В самом лучшем случае такие же душевнобольные, как и женщины их зачавшие, ну а худшем - с дичайшими физическими уродствами.

Негласно было принято правило отправлять беременную женщину на аборт сразу же, как только лечащий врач заметит первые признаки "интересного положения", совершенно не интересуюсь мнением самих женщин по этому вопросу.

В исключительно редких случаях, если у пациентки были родственники, которые соглашались взять на себя заботу о будущем младенце, беременность не прерывали, пациентке прописывался более щадящий медикаментозный курс, и она могла стать матерью.

Но такие случаи действительно были уникальны.

За все время работы Александры в клинике, такое произошло только дважды.

В остальных случаях, родственники, запроторившие женщину в закрытую клинику, и знать ничего не желали ни о каких беременностях.

" Что же случилось с этой девушкой? Кто ты такая, Регина?"

Из сетчатого бокса в изголовье кровати Александра достала историю болезни и начала внимательно читать.

Все в этом анамнезе было не так.

Все было неправильно.

С самого начала, с самого момента поступления. С описываемых симптомов, с дважды измененного диагноза, с неоправданно больших доз препаратов до размещения именно в эту палату, палату для буйных.

Сразу создалось впечатление, что кто-то либо хочет отработать полученные деньги, либо прикрыть собственную ошибку.

Александра еще раз посмотрела на мирно спящую девушку и, дав себе слово во всем разобраться, принялась за уборку.

***

Имя Мегеры было на слуху и у пациентов, и у врачей, и у родственников больных.

Если тебе было нужно, чтобы ненавистного родственничка-психа упрятали так, что и концов не сыщешь - ищи выходы на Мегеру.

Она, если и не убьет физически, то "заколет" пациента так, что через год-полтора тот превратится в безмолвный, ничего не соображающий овощ, тупо мычащий и пускающий слюни. И никогда, НИКОГДА! не покинет палату, забранную мелкой кованой решеткой. Судьба и дальнейшая жизнь этого несчастного никому не интересна. Здесь ему предстоит домучить свою короткую жизнь.

Разговаривать с Мегерой, пытаясь обвинить ее в чем-то, было бесполезно. А вот посетовать на сложную судьбу врача, тем более врача-психиатра, посокрушаться о возможности врачебной ошибки, от которой никто не застрахован, тихо подвести к тому, что неплохо бы ошибочку и исправить, пока никто не заметил, польстить тем, что и самые великие врачи имеют "своё кладбище", "порадоваться" тому, что "слава Богу, мы не хирурги" ... в общем, способов управлять человеком Александра знала множество, опыт работы врачом в этой же клинике, еще не забылся.