Следователь Мирошников, только ночью вернувшийся из поездки, получил записку от полицмейстера Горбунова и пристава Садырина. Хорошо, если Садырин будет заниматься расследованием убийства помещицы. Он хоть и немолод, но думает, старается, и работать потому с ним удобно. Надо ехать завтра в ту Малиновку. Кому, интересно, могла помешать старушка? Как написал Горбунов, бунтов в деревеньке никаких не было, жили спокойно хозяйка и ее люди. Скорее всего, какой-то случайный лихой мужичок залетел. Ни дня покоя судебному следователю нет, то одно, то другое случается. Совсем нет времени на личную жизнь.

Мирошников вздохнул, вспоминая сегодняшнюю случайную знакомую. Ниночка Жарова прелесть как хороша, но, к сожалению, замужем.

Когда Мирошников прибыл в Малиновку, Садырин был уже на месте. Он сидел в беседке, сдвинув фуражку на затылок, и поминутно вытирал большим платком потную красную шею. Перед ним на столике лежали исписанные листы.

Сначала очень долго и довольно напористо следователь беседовал с Лидой. Особое внимание он уделил времени, когда хозяйка убежала с любовником. Но Лида ничего не могла сказать: ни где барыня тогда обретала, ни почему вернулась, ни что случилось с Климом. Садырин даже немного пожалел несчастную женщину, которая была почти ровесницей своей бывшей хозяйки. Мирошников говорил с ней серьезно и не допускал слезы и истерики. В конце концов, Лида начала путаться и противоречить сама себе, а потом расплакалась и без спросу убежала.

Мирошников недовольно проворчал:

– Вот еще, нежные мы какие, – и поставил в своих записях какую-то пометку.

– Ваше благородие, – почтительно проговорил Садырин, – она всегда такая впечатлительная, а уж к своей хозяйке такая привязанная была! Да еще и первой нашла убитую. Понятно, что никак пока отойти не может.

– Возможно, Харитон Иванович. Только надо проверить ее сына. Он, вроде, в этой деревне живет?

– Да, Прошка. Обычный мужик, я его давно знаю.

– Проверь его. Вообще интересно было бы знать, упомянула ли покойная барыня эту Лиду в завещании.

– Серафима Гордеевна часто говорила о своих распоряжениях на случай смерти. Эта тема обсуждалась. Я бумаг не видел, но она точно к нотариусу ездила, а потом часто упоминала о своих решениях. Имя Лиды фигурировало, но сумма вряд ли может оказаться значительной. Хозяйка была небогата. Где-то рублей пятьдесят или сто, вряд ли больше.

– Так-так, – Мирошников снова поставил какую-то заметку в своих записях, – что у тебя сейчас в планах, Харитон Иванович?

– Садовник Ипат ждет. Я вчера с ним только вскользь смог побеседовать. Да здесь вообще все такими огорошенными казались произошедшим, со всеми было трудно говорить.

– Ну, давай садовника Ипата чуть позже допросим. Лучше пройдемся по местности. Может, что-то увидим, хоть ты говоришь, что все носились тут как оглашенные.

– Ну да, – Садырин недовольно засопел, – управляющий прошляпил. Он думал, что только дом надо закрыть. Потом, когда я прибыл, хоть тыльные подходы к усадьбе огородили, а перед воротами тут вся деревня марши маршировала.

Прогулка по окрестностям особого результата не принесла. Все действительно оказалось затоптанным, тем более что там начиналась дорога на хозяйское поле с гречихой, и как раз накануне несчастья управляющий гонял туда баб на работу.

Следователь и пристав полазали по кустам, где мог прятаться злоумышленник. Примятые места были, но никаких улик найти не удалось. Траву и малые кустики могла примять и молодежь из деревни. Дело молодое, понятное.