– Матушке? Почему матушке? Ну, конечно, и матушке. Но вообще-то девушке!

– Вей з мир! Девушке? Кто эта прекрасная лань, которая получит сегодня самое красивое кольцо с самым большим брильянтом, что найдется в лавке старины Ицковича! Кто родители этой красавицы, которые сделали такой великолепнейший гешефт и получили такого шикарного кавалера, что скупит сейчас все в этой лавке? Бедняжке Хаиму опять придется день и ночь, не разгибая спины, делать дорого-богато для других покупателей. Скажите имя, а я в удивлении кину брови на лоб!

– Уважаемый господин Ицкович, – Мирошников мучительно краснел, не в силах преодолеть специфический говор старого ювелира, – позвольте не разглашать имя.

– Ша! Господин главный по преступникам! Я застегнул свой рот на все пуговицы из драгоценного огненного опала, попросту говоря, гидрата диоксида кремния! Я молчу, как та рыба, которую моя жена приготовила, чтобы сделать форшмак! Только дайте мине сделать свое мнение. Вы еще не видели мою дочь. Я все ждал, что вы придете и скажете: «Ицкович, поговорим за вашу дочь Рахель, я хочу с ней жениться». И вот вы почти у цели.

Ювелир бросился к двери во внутренние помещения лавки, отворил ее и закричал во все горло:

– Рахель, Рахель! Где моя дочь, которая созрела, как персик в саду у тети Шошаны! Рахель!

Растерянный Мирошников схватился за голову:

– Господин Ицкович, не нужно никого звать. Я лучше поговорю с вашим приказчиком и тихо-спокойно выберу нужный подарок!

– А шо такое? Возьмите глаза в руки – какой цветочек вырос на радость папе-маме!

Ювелир схватил за руку вошедшую в дверь девушку:

– Каждый, кто имеет глаза, скажет, что это шедевр! Какая лялечка получилась у папы с мамой! Ой вэй, господин главный по преступникам!

Девушка была и впрямь прекрасна. Черноглазая стройная брюнетка строго и несколько недоуменно смотрела на своего отца, который страстно размахивал руками и подталкивал ее к незнакомому мужчине.

– Папа, ты что хотел?

– Дочь, в нашем доме праздник: этот молодой человек, который на короткой ноге знается со многими ужасными преступниками, пришел и спрашивает свой вопрос, как там Рахель поживает в этом дивном городе. Он хочет увидеть портрет твоего лица! Счастье пришло прямо сюда, в эту лавку, не дожидаясь приглашения!

Рахель и Мирошников не выдержали одновременно:

– Господин Ицкович!

– Папа!

Мирошников торопливо проговорил, опасаясь, что говорливый Ицкович опять не даст высказаться:

– Мадемуазель Рахель, вы меня простите, но ваш папа что-то напутал. Я просто пришел в лавку сделать покупки! Мне очень приятно знакомство с вами, но у меня были свои планы.

Девушка гневно сверкнула глазками:

– Можете не продолжать, сударь. Я знаю своего отца и почти привыкла к его странным выходкам. Прошу прощения, сударь. Но, папа! Сколько можно! Ты так распугаешь всех своих покупателей. Я не нуждаюсь в знакомствах с молодыми людьми!

Старый ювелир печально смотрел на свою гневную дочку и даже не пытался возражать, только примиряющее бормотал:

– Ну-ну. Мой рот молчит и не откроется до самого обеда, потому как перед хумусом твоей мамы он не может устоять. Я удивляюсь, что за характер у тебя весь по диагонали, как говорит портной Семион, размахивая своими портновскими ножницами. И это все твое учение, говорил я, что не доведет оно до добра. Приличная еврейская девушка должна сидеть дома безо всякого учения и ждать подходящего жениха! А ведь господин самый главный по душераздирающим преступлениям…

Договорить ему не дали. Рахель подошла вплотную к отцу и отчетливо проговорила, глядя ему в глаза: «Уйду из дома!». Потом резко повернулась так, что толстая коса взметнулась в воздух, и направилась к двери. И уже оттуда сказала: