– Это Боевые Псы, – поправил Вадим.

– Один хрен!.. Прежде себе не позволяли.

– Прежде и вас было тут больше.

Вадим не стал объяснять, что вообще-то, если подойти формально, первым напал на Псов он сам. Собственно, что ему оставалось?

– Думаешь, они знают об этом? – забеспокоился Скиф. – Дьявол!.. Может, садануть по ним для острастки?

– Ну, горяч!.. Прямо, как молодой. И много у вас подствольников?

– Один.

– И только?

– “Всё для фронта”, слышал? А сколько раздали!..

– Вот то-то, – сказал Вадим. – Так что не лезь на рожон – еще не время.

Заслышав жужжание вертушки, он высунул голову в окно.

– А это кто – Шершни? – мрачно спросил Скиф. Похоже, он больше не ждал от жизни хорошего.

– Росичи, – возразил Вадим. – Руслан с Корнеем.

– Ну!.. Это кстати.

“Ворон” спланировал на плоскую крышу вокзала, и если им действительно управлял Руслан, то мастерства в нем явно прибавилось.

Только затихли лопасти, как на плиты спрыгнул гигант в Шершневых доспехах, уже перекрашенных в бежевые тона (хорошо, не белые), и побежал к дальнему краю, зажав под мышкой шестиствол. Его напарник, оставшись в кабине, нацелил на площадь плазмомет, грозно поводя им из стороны в сторону.

Демонстрация возымела действие: триколесы отступили на приличную дистанцию и снова выстроились в ряд, наставив стволы.

Тотчас Руслан забросил пулемет на плечо, и по винтовой лестнице сбежал вниз, в перегороженный стеклянными стенами зал, где возле окон засели росичи с огнестрелами, пока стараясь не маячить. Приблизясь летящей поступью, юный великан сдержанно кивнул вожаку, радостно улыбнулся Вадиму, застенчиво поклонился Оксане. Он уже совершенно оправился после ночных потрясений (что значит “мертвая вода”!) и выглядел даже цветущим, исполненным сил. Недавнее ранение, почти равное смерти, не прибавило ни слабости его телу, ни робости душе. И он уже перешел в новое качество, – это читалось в его сознании.

Невольно Вадим залюбовался новым персонажем. Росич был столь же красив, как юный серк, исчезнувший с Юлей, и почти столь же статен. Вдобавок его лицо светилось благородством, чего в серке не могло быть по определению. В скором времени из Руслана наверняка проклюнется богатырь – если опять не кинется кого-то защищать и не нарвется грудью на сталь. И кто тогда станет поливать беднягу “мертвой водой”?

– Брон велел не вязаться, – сообщил юноша. – Будут напирать – загрузиться в вертушку и отчалить. Сейчас не до них – после сочтемся.

– И все тут бросить? – возмутился прижимистый Скиф. – Жалко ведь!

– Ты б видел, сколько добра припасено в Гнезде, – не удержавшись, Руслан расплылся в счастливой ухмылке. – Забудь про колеса – теперь мы обзавелись крыльями!

– Как же, разлетался!.. Орелик.

В одном из триколесов открылся люк, и наружу выбрался здоровенный, мордатый Пес. Вразвалку приблизился к зданию, призывно помахал толстой рукой. Поколебавшись, Скиф встал по центру окна, молча воззрился на парламентера.

– Мы за девкой прикатили, – объявил Пес, ухмыляясь. – Чё на вас наезжать? Она из нашего стада, точно! И папашка переживает.

– Да пусть удавится – нам-то что?

– Она ж почка совсем: семнадцати нет! А это киднепинг, разве нет? Преследуется законом – по всей губернии.

Искоса Скиф посмотрел на Вадима.

– Беглых не выдавать, – сейчас же сказал тот. – Старинное правило вольницы!.. К тому ж он врет, сам знаешь. Михалыч такой же крепостной, как и вы.

Руслан кивнул, ласково улыбаясь. И эта его улыбка не сулила Псам доброго. Чистый паренек, но без сантиментов, – занятное сочетание.

– Пусть придет отец, – пробасил вожак. – С ним потолкуем. А вы – проваливайте!