– А, так вот в чём причина этого неожиданного гостеприимства, ― усмехнулась волчица, неприятно глядя мне прямо в глаза. ― Слушай, я к тебе справочником не нанималась. Вы с Глебом три часа тут тусили. У него нельзя было спросить?

– Его версию я уже слышала, ― поморщилась я, поставив перед ней на стол тарелку с печеньем. ― Вадим то же самое сказал. Но они оба мужики, а мне версию противоположного пола узнать хочется.

– Заинтриговала. Валяй.

– Это об истинных парах оборотней. Я не понимаю, почему понятие истинности в данном случае связано с неизбежностью страданий, а о любви речь вообще не идёт.

– Пф-ф-ф! ― фыркнула она насмешливо, приземлившись на табуретку. ― Ты бы ещё сотню мужиков допросила, а ответы всё равно были бы одинаковые. Это вообще не про любовь, а про ответственность. Ты когда-нибудь слышала слово «промискуитет»?

– Нет, ― честно призналась я.

– Ну-у-у… Это когда в отношениях с противоположным полом никаких понятий о морали нет вообще. С кем хочу, с тем и сплю, ни от кого ничего не требую и сама никому ничего не должна. Доступно объясняю?

– Вполне.

– Так вот… Оборотни изначально были созданы именно такими. Разные виды в разной степени склонны к моногамии и длительным отношениям в паре, но в большинстве своём все были пофигистами. Потом боги вспомнили о том, что ничто человеческое оборотням не чуждо, и в рамках социализации внедрили в генофонд текущего поколения так называемый «ген ответственности». Технической стороной я никогда не интересовалась, можешь об этом даже не спрашивать. И этот эксперимент всё равно провалился. Ген должен был работать таким образом, чтобы особи противоположного пола создавали одну крепкую пару на всю жизнь.

– Даже люди не все так могут, ― заметила я.

– Вот именно, ― кивнула Хлоя. ― Этот ген работает безотказно, но неправильно. Каждый из оборотней, если, конечно, он не ведёт жизнь отшельника, обязательно встречает на своём жизненном пути особь противоположного пола, причём необязательно своего вида, к которой моментально проникается не любовью, а чувством ответственности. Если на это чувство в перспективе наслаивается ещё и взаимная любовь, то получается как раз истинная пара, а если любви нет, то остаётся только постоянная тревога и потребность всячески опекать. Понимаешь?

– Не очень.

– Ну вот взять, например, тебя, меня и Глеба. Мой ген ответственности включился на него, а его ― на тебя. Если бы это была любовь, получился бы любовный треугольник, а на деле получается чёрт знает что.

– То есть он твоя истинная пара?

– Да нет же! Вот тебя заклинило на парах, а! Это должно было так работать, но не работает, потому что встретить взаимное совпадение гена практически нереально.

– Я вообще перестала тебя понимать, ― призналась я.

– Ладно, объясню ещё проще для особо одарённых, ― скривилась она. ― У тебя в детстве домашние зверушки были?

– Морская свинка.

– Ты о ней заботилась?

– Да.

– Почему?

– Потому что «мы в ответе за тех, кого приручили». Она же беспомощная была. В клетке сидела, ― подумала ещё немного и добавила: ― И сдохла быстро.

Хлоя обречённо вздохнула, закатила глаза под лоб и сокрушённо покачала головой.

– Какая же ты трудная. Ладно. Остановимся на дохлой свинке. Если бы она жила у тебя сейчас, ты бы испытывала по отношению к ней чувство ответственности?

– Конечно.

– А пару с ней создать захотела бы?

Я промолчала, потому что вопрос показался мне издёвкой. Конечно, я бы не захотела создавать пару с морской свинкой! Она же свинка! А я ― человек!

– Короче, то что у нас называют истинной парой, это просто ответственность, ― смирилась волчица с моей непробиваемостью. ― Женщины относятся к этому проще, потому что у них есть материнский инстинкт, который имеет схожую природу, а мужики ответственности боятся и всячески стараются её избегать. Просто у оборотней непостоянство в крови. Мы предпочитаем свободные отношения. А проклятый ген обязательно подсовывает того, о ком нужно заботиться до конца жизни. Умные приспосабливаются, а остальные страдают. Тут ещё от воспитания многое зависит. В нашей семье, например, принято ещё в детстве потомству объяснять, что во внезапном желании заботиться о том, кого видишь впервые, нет ничего патологического. Просто не нужно путать эту потребность с другими чувствами, и тогда всё будет в шоколаде. Я Глеба ни разу не видела до тех пор, пока серафим не нанял меня шпионить за ним. А как увидела, сразу поняла, в какую передрягу попала. А никуда не денешься уже. С одной стороны ангел отчётов требует, с другой подсознание вопит, что я оберегать Глеба должна, а не пакостить ему. Сейчас попроще стало.