На вечернем обходе узнала от дежурного врача, что я уже далеко не первая пациентка с таким ранением. В нашем городе завёлся негодяй, который развлекается стрельбой по блондинкам. Все его жертвы молоды, красивы и имеют схожие приметы ― длинные светлые волосы, серые или голубые глаза, рост выше среднего и хрупкое телосложение. Ни одна из девушек не пострадала серьёзно, ни на одну из них не покушались дважды. Полиция работает, но пока безуспешно ― город-то огромный, а оружие необычное.

Мне этот врач понравился. Люблю разговорчивых добряков. Этот, похоже, ещё и о существовании тайны следствия отродясь ничего не слышал, но оно и к лучшему ― после беседы с ним у меня хотя бы подозрения относительно Анастасии Егоровны поутихли.

Ради свадьбы я заранее взяла отпуск, поэтому в предупреждении о больничном нужды не было. Родителям звонить не стала, чтобы не тревожить их на ночь глядя. Решила, что позвоню завтра утром ― сообщу об отмене матримониальных планов и заодно расскажу о происшествии. Они всё равно узнают, потому что собирались приехать на свадьбу. Хотелось надеяться, что Анастасия Егоровна не опередит меня с новостями для близких, но если принимать во внимание её брезгливое ко мне отношение, то опасаться нечего. Но один звонок мне всё-таки нужно было сделать ― подруге.

– Лика, привет. Слушай, я тут в больничку загремела невзначай. Можешь мне завтра привезти кое-что из вещей?

– Как это в больничку? У тебя свадьба через неделю!

– Не будет свадьбы. Мы расстались.

Последовательность подачи информации в разговоре с эмоциональными людьми играет очень важную роль. Анжелика моментально сложила одну новость с другой и сделала неправильные выводы. Пришлось давать ей более подробные объяснения и выслушивать бесконечные охи и вздохи, на что я потратила больше получаса. Она пообещала приехать прямо с утра ― взять ключ от моей квартиры и убедиться, что я не при смерти. Когда её голос в динамике телефона наконец-то смолк, в палате наступила гнетущая тишина. Я не люблю тишину. Дома у меня даже ночью тихо играет музыка или бубнит телевизор, а тут… Тоскливо вдруг стало и одиноко. Я включила музыку в телефоне и сунула в уши наушники, чтобы избавиться от этого неприятного душевного состояния, поэтому не услышала, как в палате появился ещё один поздний визитёр. Зато я отчётливо увидела и его самого, и расплывчатое огненно-рыжее пятно портала, из которого он вышел.

Он стоял у изножья кровати, сунув руки в карманы поношенных джинсовых брюк, и смотрел на меня так задумчиво, словно никак не мог решить, достойна ли я жизни в принципе. Высокий, симпатичный, подтянутый ― видно, что форму поддерживает, но в остальном какой-то… Потрёпанный что ли. Белая рубашка не первой свежести, две верхние пуговицы на ней отсутствуют, рукава небрежно закатаны по локти, подбородок и щёки покрыты щетиной, волосы кажутся немытыми и в беспорядке свисают слипшимися прядями на лицо и шею ― точно не мой идеал мужчины. Странно в такой момент было думать об идеалах, но почему-то думалось. Глаза у него красивые ― серые, спокойные, будто вода в осеннем пруду. А ресницы длинные и пушистые, как у ребёнка.

«Я сплю или спятила?» ― задалась я очень важным вопросом, когда нашла в себе силы перевести взгляд с этих пленительных серых глаз на переливающееся всеми оттенками пламени бесформенное пятно за спиной незнакомца. Оно было ярким, но не освещало комнату. Выглядело пугающе опасным, но не излучало естественный для огня жар. Мне бы заорать: «Спасите! Пожар!», но орать не хотелось. Все эмоции странным образом куда-то улетучились вместе со страхом и инстинктом самосохранения. Осталось только любопытство ― не каждый же день к тебе в больничную палату из ниоткуда незнакомые мужики в гости приходят.