Сейчас, глядя на Редфорда, я вдруг представила его маленьким ребёнком, желающим понравиться собственной матери и старой прабабушке, ради которых он, возможно, и стал актером. Именно в эту минуту я почувствовала, что человек, сидящий возле меня не далекий и неприступный мистер Редфорд, а Дэвид, именно Дэвид, мальчишка, который так горячо любит свою мать и все ещё не может смириться с ее смертью.

– Дэвид, но почему ты не хочешь встретиться с кузиной Молли и своим племянником Джеймсом?

– Спасибо, что так обратилась ко мне, – Редфорд мягко улыбнулся и, откинувшись на спинку дивана, прикрыл веки и помолчал какое-то время. – Видишь ли, шестнадцать лет назад, когда моя мать умирала в Редфорд-холле, не все были с нею в столь тяжёлые для неё минуты. Отец предал нас, а брат матери Гарри был в Лондоне и приехал только на похороны. Он даже не предложил мне поехать с ним. Я не хочу теперь искать дружбы ни с его дочерью, ни с внуком… Не удивлюсь, что они просто хотят примириться с дедушкой Чарльзом в надежде заполучить Редфорд-холл. Но напрасно стараются, это поместье перейдет в мое единоличное владение после смерти дедушки, дай Бог ему здоровья! К тому же, кузина носит фамилию мужа, и ее никто не будет ждать в Редфорд-холле. Меня воспитали дедушка Чарльз и бабушка Стелла, также я помню и старушку Джулию. Она рассказывала про своего мужа Стефана и их дочь, которых ей суждено было пережить. Но потом умерла и она.

До семнадцати лет я жил в Редфорд-холле с бабушкой Стеллой и дедушкой Чарльзом. Они настояли, чтобы я был везде записан именно как Редфорд, а не Гарленд. Там, в Редфорд-холле среди вересковых пустошей я и провёл свою юность. Неподалеку от нас жила семья, очень почтенная, они знали мою мать и часто приглашали к себе. Я сдружился с их дочерью Элизабет, мы все время проводили вместе, пока она не вышла замуж за некоего мистера Кэрри. После этого она навсегда покинула вересковые пустоши, а я, предавшись грусти и меланхолии, на несколько месяцев закрылся в себе, переживая очередное предательство, пока однажды не наткнулся на эту открытку. Мысль стать актером и исполнить детскую мечту вдохновила меня, и я углубился в изучение театрального искусства. Стал писать свои рассказы, пьесы. Дедушка свел меня с одним из ведущих редакторов лондонской газеты, которого заинтересовали мои рукописи. Он предложил сотрудничество, после чего я перебрался в Лондон. На тот момент мне было уже семнадцать лет. Здесь я обзавелся новыми знакомствами, отчасти благодаря рекомендательным письмам дедушки. Стал вхож в театральный мир, свел знакомство с директором нашего театра мистером Линном. Он пригласил меня играть в его постановках, потом я предложил свои идеи. И вот мною подписан уже второй режиссерский контракт. Я стал здесь своим человеком. Уже пять лет, почти шесть, как я служу в театре и пишу пьесы.

– Тебе было одиноко в детстве, но теперь все позади. Ты знаменитый актёр, драматург и режиссёр. Вокруг тебя столько прекрасных и талантливых людей, и все любят тебя.

– Любят, – усмехнулся Редфорд. – Нет, если они и любят, то не меня, а мою славу.

– А Брайан? – напомнила я. – Вы не друзья с ним?

Редфорд посмотрел на меня с удивлением.

– Брайан? – переспросил он. – Нет, он просто хороший приятель. Мы иногда выпиваем вместе, обсуждаем идеи проектов, но я не посвящаю его в свои личные проблемы, он не знает всей моей истории, разве что об отце.

– Получается, ты больше не веришь людям и потому не позволяешь никому слишком сближаться с тобой?