– Да, и уже не в первый раз. Вы потрясающе играете, – ответила я, чувствуя некоторую неловкость.

– Благодарю. А отчего вы не попросили меня о контрамарке? Я мог бы сделать для вас.

– Я купила билет ещё до нашей встречи.

– Что ж, на будущее – обращайтесь, – любезно предложил Редфорд. Он, видимо, спешил, это было заметно. Я не стала задерживать его, лишь еще раз поблагодарила за спектакль и простилась.

По дороге домой я никак не могла отделаться от какого-то неприятного ощущения, словно я что-то сделала не так и выглядела глупо. Питер спросил об альбоме.

– Ты ведь хотела подарить ему эскизы или хотя бы показать. Мы ведь не просто так стояли и ждали его?

– Но он спешил, я не хотела задерживать его…

– Ты себя ведёшь так, словно он выше тебя, лучше. А ты должна уважать себя, Эмми. Как ты этого не понимаешь?

– Я уважаю, но я немного застенчивый человек, – попыталась оправдаться я.

– Нет. Ты просто не понимаешь, какая ты… замечательная девушка, Эмми! – Питер смутился и отвёл взгляд. – Ты должна себя вести, как равная ему. А ты боишься всего, почему? Могла бы пройти за кулисы и пригласительный попросить. Учти, как ты себя поставишь, так он с тобой и будет себя вести.

– Вот ты говоришь, как равная… Но ведь он дворянин, из знатной семьи, а я… Ты знаешь, что мой отец из семьи мастеровых?

– Эмми, на дворе уже скоро двадцатый век, а ты все с предрассудками. Ты с ним общаешься как с актером, а не как с дворянином.

– Все равно! Нельзя сравнивать иллюзионистов и драматических актёров.

– Вот именно. Думаю, доходы у нас побольше.

– Питер, не в деньгах дело.

– Ладно, не расстраивайся. Пойдем, я провожу тебя.

Питер взял кэб. Остаток пути мы провели в молчании.

«Он не взял мои цветы, не увидел записки… – думала я, прижимая к груди альбом с эскизами, который уже во второй раз не смогла решиться показать мистеру Редфорду и теперь сомневалась: – Быть может, если не получается, значит не нужно?»

К своему величайшему удивлению наутро я получила записку от мистера Редфорда со словами:

«Мисс Палмер,

Спасибо за цветы! Купленный Вами билет хочу компенсировать приглашением на репетицию «Скульптора». Сегодня первый раз прогон в костюмах. Думаю, Вам будет интересно.

Дэвид Редфорд

P.S.: Подходите к 11:00. Я предупрежу работников театра, чтобы Вас пропустили.»

Я не смогла сдержать радостной улыбки, которая потом весь день не сходила с моего лица. Подумать только, я смогу попасть на репетицию! Конечно, мои эскизы теперь уже не пригодятся, но все же, я отчего-то решила взять их с собой. Возможно, для того, чтобы сравнить свой вариант с тем, что я увижу на сцене. Мне было волнительно, и я сказала отцу, что поеду в театр, надеясь немного успокоиться в разговоре с ним, но отец не смог разделить мою радость в той мере, в которой мне этого хотелось. «Вот видишь, мечты сбываются!» – с улыбкой сказал он, ласково потрепав меня по голове. Если бы он знал, насколько эта записка важна для меня! Нет смысла упоминать о том, что я до сих пор храню ее, как и все, что связано с Дэвидом Редфордом.

Наступило воскресенье. Особых планов на этот день у меня не было, ибо наше представление возобновлялось только с октября. Мы собирались показывать его до конца этого сезона и параллельно работать над новой программой. Публику всегда нужно удивлять, ведь рано или поздно она пресыщается, и приходится обновлять репертуар.

Размышляя обо всем об этом, я поехала в театр Мэтью Стивенса, где была накануне вечером. Погода стояла солнечная, словно природа радовалась вместе со мною. Я беспрепятственно вошла в театр и сразу поднялась в зал. Несколько человек уже сидели в креслах, подобно мне ожидая начала прогона спектакля. Я села у центрального прохода на четвёртом ряду. Там как раз было свободно. Никто из присутствующих в зале не обратил на меня внимания. Все ждали начала. Кто-то разговаривал вполголоса, кто-то бросал выжидательные взгляды на сцену. Среди присутствующих я узнала директора театра мистера Эдварда Линна, фотографию которого не раз видела в газете. Это был высокий джентльмен довольно крепкого телосложения с гладковыбритым лицом. Он находился в благодушном настроении и с улыбкой беседовал с каким-то господином, время от времени поглядывая на свои золотые часы. Примерно минут через десять после моего прихода на сцену вышел мистер Редфорд. Он был пока без грима и костюма: в белой рубашке и чёрной жилетке, с зачесанными назад волосами.