Лоренс взял стаканы, последний глоток вина стал символом возобновления воздержания.

– Но я не видел твою новую работу!

– Ах да, я хотела тебе показать.

Наивысшим наслаждением в работе для Ирины был момент представления ее Лоренсу. Отложив посуду, оба направились в ее студию.

– Ты ведь помнишь, о чем проект? – спросила она. – «Увидеть Красный мир»? Маленький мальчик живет в мире, где все голубое. Однажды он встречается с путешественником, пришедшим из мира, где все красное, и теряет покой. Разумеется, в конце они создают Фиолетовый мир. Незамысловатая история, но для иллюстратора просто мечта. Сегодня я закончила Красный мир.

– Бог мой, эти голубые краски великолепны. Напоминают Пикассо.

– Ну, это уж слишком, – смущенно пробормотала Ирина. – Хотя было непросто получить такое множество оттенков с помощью карандаша. Сейчас модно использовать те же инструменты, что используют дети, – фломастеры, карандаши, – чтобы показать, что и они могут так нарисовать.

– Вряд ли. – Не наделенный художественными талантами Лоренс всегда с восторгом относился к мастерству других.

– Вуаля. – Ирина перевернула страницу. – Красный.

– Ого!

Сегодня что-то произошло. Манера отличалась от работ недельной давности, словно рисунок был выполнен другой рукой. Путешественник из Красного мира освободил таившиеся внутри силы. Окруженная ореолом цвета индиго с тонкой полосой розового, высокая худощавая фигура шокировала. Даже пугала.

– Ты молодец, – с чувством произнес Лоренс. – Я бы очень хотел, чтобы ты работала с писателями, равными тебе по степени одаренности.

– Текст немного давил на меня. Возможно, мне бы даже понравилась идея, если бы в нем речь шла только о цветах. Я, как ребенок, завороженно смешивала краски, и получился по-настоящему новый цвет. Но меня не покидало чувство, что этот проект получил воплощение только благодаря смешению цветов в конце.

– В смысле, будем трахаться друг с другом и получим фиолетовых детей, так?

– Приблизительно.

– Вот здесь… – Лоренс изучал плод ее сумасшедшего дня; похоже, она была чем-то одержима. – Этот рисунок заметно отличается от голубого. Другие линии, стиль… – Да, Лоренс не был критиком. – Это ненормально. Разве так должно быть? Они не смотрятся вместе.

– Возможно. Но я лучше перерисую первый, чем выброшу второй.

– Ты настоящий талант. – Он погладил ее по голове. – Мне никогда так не нарисовать.

– Ну а я ничего не смыслю в «формировании нации», так что мы квиты.

Мама была бы довольна: подготовка к уединению была проведена с точностью хореографической композиции. Однако Ирина подумывала добавить к плавным движениям вальса нечто бодрящее, похожее на ча-ча-ча.

Готовясь к этому заранее, она навела порядок в спальне. Прошлым вечером она была так возбуждена, что побросала вещи на кресло. Взглянув на них утром, изуродованно смятых, она почувствовала отвращение. Принюхавшись, ощутила исходящий от юбки стойкий запах сигарет и бросила ее в корзину с грязными вещами. Дырочку на кофте уже не починить, поэтому она отправилась в мусорное ведро. Убирать вещи было так же приятно, как долго принимать душ, очень долго, пока с водой не стекла с нее вся внутренняя грязь.

Они разделись. К счастью, обнаженные тела друг друга уже не вызывали грубую похоть, скорее приятное волнение от предстоящего наслаждения. Именно поэтому ей казалось странным желание Лоренса сразу забраться в постель. Сердце забилось сильнее. Почему тщательно обдуманное предложение, которое она собиралась озвучить, стало казаться радикальным?

– Почитаем? – предложил Лоренс.