– Двойная порция клубничных сливок, – сказал отец.

Ничто до этого не испугало меня так сильно, как этот лоток с вафлями. Отец выглядел совершенно серьезным, протягивая еду дочери с пулевым ранением брюшной полости. Кажется, он не издевался. Он верил, что я возьму и начну есть?

Наверное, так выглядит безумие.

Что чувствовала мама, понимая, что ее дочь в руках сумасшедшего? Понимала ли она в своем собственном безумии, что ее ребенку угрожает чужое?

Мы выехали на мост. Вафли выскользнули из моих ослабевших пальцев.

И снова выключились краски. Река внизу стала черной. Такой похожей на Стикс. Кривым отражением нашего мира.

Постойте-ка…

Мама спрыгнула с моста. Все считали, она сошла с ума и покончила с собой, чтобы прекратить свои муки, но…

В Мортрум можно попасть разными путями. Может, она пыталась попросить о помощи у отца своего ребенка? Может, для нее это был последний шанс что-то исправить?

– Она не покончила с собой, – проговорила я.

– Что? – Отец бросил на меня подозрительный взгляд.

– Она хотела вернуться.

У нее не получилось. Но, может, получится у меня. Сейчас или никогда. Даже смерть в водах Стикса лучше, чем встреча с Лилит и жизнь рядом с монстром, которого я считала отцом.

Понадобилось лишь расслабиться, поддаться боли – и мир вновь стал черно-белым. Я взялась за ручку двери. Отец заблокировал замки, но кое-какие способности наследницы Повелителя остались при мне.

– Передавай привет Самаэлю, – сказала я прежде, чем открыть дверь.

Прыгать на скорости оказалось непросто. Я упала на мокрый от дождя асфальт и с трудом поднялась. Машина затормозила в нескольких метрах впереди. Всплеск адреналина придал сил, я ОЧЕНЬ не хотела вновь истекать кровью на пассажирском сидении. Вложив остаток сил я поднялась и перемахнула через ограждение.

В последнюю секунду вокруг все снова стало обычным. Но отступать было поздно: я камнем летела вниз, закрыв глаза, и молилась, чтобы мир мертвых еще раз открыл свои двери для своей невозможной принцессы.

***

Я чувствую, как темные воды смыкаются над головой. И стремительная сила течения уносит меня прочь, затягивает в неизвестность. Сердце еще бьется. Отчаянно, неистово, моля о том, чтобы все получилось.

Хоть на миг.

Хоть еще раз его увидеть.

А воды Стикса все несутся, и в вихре огней душ несусь я – случайная душа. Безумная душа. Только безумец может прыгнуть в Стикс в надежде попасть в мир мертвых.

В какой-то миг мне кажется, что сил хватит. Что еще чуть-чуть, и я увижу знакомую набережную с горгульями на опорах. Острые пики башен Мортрума и Министерство Мертвых.

Но холода и тьмы все больше и больше, а сил почти не осталось.

Сквозь толщу воды я действительно вижу знакомые очертания и яркую луну на лишенном звезд небе. Делаю последний отчаянный рывок…

В теле появляется странная легкость. Я больше не чувствую боли и холода. Я выныриваю из воды и взмываю в небо. Далеко внизу остается Мортрум.

Черные крылья ворона несут меня к свободе… но это лишь иллюзия победы. Быть призраком ночи – вот цена, которую я отдаю Стиксу за право вернуться.

Холод. Адская боль, пронзающая тело. Легким не хватает кислорода. Ты сдаешься тьме и воде в надежде, что пытка закончится, но все становится только хуже. Вода проникает в желудок и легкие, и теперь обжигает холодом изнутри. Ты закрываешь глаза и ждешь смерти, но… не можешь умереть.

Ты уже мертва.

«Бздынь!»

Честно сказать, я решила, что в память о любимой дочурке Вельзевул навсегда заморозил Стикс, и именно об лед я треснулась головой, когда попыталась выплыть. Живо представила, как обитатели города мертвых спокойно ходят вдоль набережной и не замечают, как подо льдом третью неделю болтается бывшая наследница.