Увлеченный разгадыванием всех этих загадок, полковник позабыл о времени. Нечаянно взглянув на часы, он понял, что если так пойдет дальше, то весь его сегодняшний рабочий день будет посвящен Элеоноре Приговой, и переключился на текущие дела, которых у него, как всегда, хватало и без дополнительных «поручений».

Только в восьмом часу Лев посчитал, что его прямые профессиональные обязанности на сегодня выполнены и он может стартовать в направлении коммуналки, расположенной на Рижской улице.

Восьмая комната находилась на первом этаже, так что далеко ходить Гурову не пришлось. Более того, очень скоро выяснилось, что ему даже не придется задавать слишком много вопросов. Дружная компания, которую он обнаружил на кухне, в полном составе была подшофе и благодаря этому проявляла чрезвычайную общительность и словоохотливость.

– Соловьев? – с любопытством осматривая новоприбывшего, переспрашивал худощавый дедок в обвисших на костлявом заду трениках. – Это вам Петровича, что ли? Так вон он, в своей комнате. А он вам зачем?

– Разговор есть, – уклончиво ответил Гуров. – Вообще-то мне сын его нужен. Я подумал, может быть, он…

– Разговор? – лукаво усмехнувшись, перебил дедок. – Хе-хе… Да нет, мил человек, к разговорам наш Петрович сейчас непригоден. Перебрал маленько, отсыпается. Подождать нужно.

– А что за праздник? – в свою очередь улыбнулся Гуров, чтобы поддержать контакт.

– Да нет, какой праздник, – чуть смутившись, проговорил дедок. – Просто…

– Трубу железную где-то спер, – весело подсказал из глубин кухни молодой голос. – Сдали ее с Геной в металлолом, забогатели. Ну, и упились, как черти, само собой. Генка-то помоложе, на своих двоих домой пополз, а Петрович прямо тут, не отходя от кассы, как говорится, вырубился. Теперь до завтрашнего утра к нему даже подходить бесполезно.

– Вот оно как, – разочарованно протянул Лев. – Не повезло. А я было подумал, что он…

– А вы чего хотели-то? – в свою очередь полюбопытствовал парень, рассказавший про трубу. – Вы из ЖЭКа, что ли?

– Нет, я…

– Нет? А, тогда ладно. А то к нему уже несколько раз приходили. Все грозятся в суд подать. Они, понимаешь, коммунальные услуги оказывают, а он, гад, не платит.

Сказав это, парень хохотнул и его дружно поддержала вся компания.

– А давно не платит? – поинтересовался Гуров, когда лошадиный гогот немного стих.

– Да уж сто лет! – улыбаясь, сообщил парень. – По-моему, он вообще никогда за эту комнату не платил. Я, говорит, необеспеченный слой. То все Костиком прикрывался, у меня, говорит, несовершеннолетний ребенок на иждивении. А теперь просто так не платит, без причин. Просто потому, что необеспеченный.

– Я как раз по поводу Кости, – поспешил Гуров ухватиться за подходящее слово. – Подумал, может быть…

– По поводу Кости? – перестав улыбаться, подозрительно взглянул парень. – А вы не из «ментовки» случайно? Да нет, у нас вроде таких нет, – продолжал он, внимательно осматривая Гурова. – Я уж участковых всех знаю.

Тот факт, что упоминание о Косте сразу же вызвало у собеседника ассоциации с «ментовкой», чрезвычайно заинтересовал Льва. Решив, что при умелом подходе здесь и впрямь можно будет получить интересную информацию, он продолжил разговор:

– Нет, я не из полиции, я… из института. Куратор группы, где учится Константин. Его уже несколько дней нет на занятиях, так что я подумал…

– А, тогда ладно. А то раньше к нам участковый постоянно захаживал. Точнее – к ним, – снова хохотнул парень. – То к папке, то к сынку. Чуть не каждую неделю какое-нибудь событие у них случалось. То скандал, то драка.