Художник изобразил незнакомку в том самом платье из серого шелка, которое я только что держала в руках. Девушка сидела, облокотившись одной рукой о стол, в другой она держала полураспустившийся бутон розы. Её серые глаза, казалось, проникали  прямо в сердце.  Но взгляд был задумчивый и грустный, как будто девушку что-то тревожило. Мягкие каштановые кудри, подобно блестящей шали, окутывали  плечи.

Меня восхитило не мастерство живописца, сумевшего передать, за внешней красотой, ранимую и нежную душу. Не обаяние незнакомки, чем-то напоминавшей аристократок с картин, написанных в  девятнадцатом веке. Меня удивило и даже напугало её сходство… со мной.

Да, я старше этой девушки, и у меня никогда не было такого испуганного взгляда, как у неё. Волосы у меня темнее, и глаза серо-карие, а не прозрачные, как вода в пасмурный день.  И, всё же, сходство поразительное.

В голове заметались мысли, от самых нелепых: я, что, нашла свою родственницу;  до более насущных: зачем Лиза купила мне серое платье? И кем эта девушка приходится Климову?

«Ты знаешь ответ?» — жестко напомнила я себе. Во рту появился противный привкус, будто я проглотила что-то горькое.

Доброта и внимание Климова предназначались вовсе не мне. Он видел во мне загадочную девушку с портрета. И другие люди, живущие в доме, не могли не заметить сходства. И верная служанка Нателла, так оберегающая хозяина, и, конечно, влюбленная Лиза.

Я перевела взгляд на деревянную полку, находившуюся под портретом, и, среди книг, заметила прямоугольный снимок. На нем была изображена шатенка с портрета, и Климов, обнимающий её за плечи. Судя по всему, снимали на борту яхты — за спиной парочки простиралась морская гладь. Ветер растрепал волосы Климова. Мужчина улыбался так широко и искренне, как улыбаются только очень счастливые люди.

У меня вырвался тяжелый вздох. Как бы я хотела, чтобы ничего этого не было — ни аварии, ни потери памяти, ни моего знакомства с Климовым. Я бы хотела никогда не приезжать в этот дом, не заходить в эту комнату. Лучше  пустота в душе, чем эта  боль, словно кислота, капля за каплей, разъедающая сердце.

— Мряу?! — донеслось  откуда-то снизу.

Серый кот каким-то образом почувствовал, что мне плохо. Мягко переступая лапами и подняв хвост, он кружил вокруг меня, прижимаясь то боком, то головой. Я наклонилась и погладила его. Кот громко заурчал.

Противный комок, застрявший у меня в горле, начал понемногу рассасываться.

— Хороший мальчик, — я почесала кота за ушком. — Пошли отсюда.

***

— Что вы здесь делаете?!

Я вздрогнула и медленно повернулась. Как бы мне хотелось, чтобы голос Климова мне почудился! Или, чтобы это оказалось сном, и я проснулась в своей мягкой и удобной кровати, укрытая тёплым одеялом.

Но, нет. Климов стоял в дверях спальни, буквально испепеляя меня взглядом. Его лицо приобрело серый оттенок, губы побелели. Пальцы с такой силой вцепились в косяк двери, что я испугалась, что на нём останется вмятина.

Он слегка пошевелился, и до меня доплыл аромат дорогого коньяка. Отлично! Он ещё и пьян. Просто замечательно.

Я растянула губы в улыбке. Получилось откровенно жалко. Я чувствовала себя так, словно Климов застал меня на месте преступления. Например,  отравила его любимую собаку или стащила фамильные драгоценности. Хотя, возможно, сделай я нечто подобное, он бы меньше рассердился.

Некрасиво, конечно, заходить в чужие комнаты без разрешения. Но Климов не запрещал мне ходить по дому. И то, что я наткнулась на эту спальню, случайность. Только вряд ли Эльдар мне поверит.