Спорить и уговаривать Алик не стал. Вздохнув, завёл мотор и, выехав с парковки, включил музыку и несколько минут вёл машину, сосредоточив всё своё внимание только на дороге. Пользуясь передышкой, я залезла на сайт с вакансиями и попыталась отвлечь себя поиском работы.

Каждое лето мы с Майей оставались в общежитии и до начала нового учебного года работали, пытаясь подкопить денег на канцтовары, одежду и обувь на следующий сезон. Каким-то чудом поступить нам удалось на бюджет, но в остальном затрат было много.

Так, после первого курса я скопила денег на инструменты и расходные материалы, прошла ускоренный курс маникюра и в течение учебного года зарабатывала неплохие деньги на своих же сокурсницах.

Даже постоянной клиентурой обросла, быстро прославившись аккуратностью исполнения и оригинальными орнаментами, которые рисовала сама, не используя стандартные трафареты и штампы. За этой эксклюзивностью ко мне и шли, но цены я не задирала.

Летом поток клиенток резко иссякал, и я делала выбор в пользу стабильных и высокооплачиваемых вариантов.

Майя со своих первых накоплений приобрела небольшой, но вполне мощный ноутбук и с осени второго года обучения подрабатывала, выполняя курсовые и дипломные проекты.

Мы старательно учились и крутились как могли, потому что финансовой помощи ждать было попросту неоткуда. Майя буквально сбежала от безвольной матери и отчима, считавшего, что всё на что годится его падчерица, – это нянчить сводных братьев и сестру, готовить и убираться по дому. Вот такая удобная и бесплатная прислуга…

А я?.. О существовании и местонахождении отца я мало что знала, мама умерла от пневмонии, когда мне было двенадцать. Её родная сестра забрала меня к себе, но родной в доме тётки я так и не стала. Две её дочери шпыняли меня, ревнуя и обвиняя в краже ресурсов и внимания.

Вниманием, а тем более любовью, эмоции тётки назвать было крайне сложно. Она терпела меня и не более того. А я что я могла?

Первый год было невероятно тяжело, а потом я поняла, что моё будущее зависит только от меня. Из троечницы постепенно трансформировалась в круглую отличницу, и моё упорство с лихвой окупилось, когда я с лёгкостью поступила на бюджет.

Мечтала, что тётя будет гордиться мной, но она лишь пожелала счастливого будущего, намекнув, что больше меня не ждёт.

Уезжала я с одним чемоданом и небольшой суммой налички. Выделив мне эту подачку, тётя сухо пояснила, что и так слишком потратилась на меня, а моя мама ничего, кроме долгов, не оставила. Больше я не появлялась в доме тётки…

– Какую работу вы ищете? – заметив, чем именно я занимаюсь, уточнил Алик, а я вскинула рассеянный взгляд и пожала плечами.

– Да любую, лишь бы хорошо платили и не предъявляли непонятных требований.

– То есть? – вздёрнув брови, удивился Алик и, помявшись, спросил: – В клубе, я так понимаю, вы проработали недолго?

– Пару недель, – не понимая, к чему он клонит, отозвалась я и, убрав телефон, всё же поинтересовалась: – А при чём здесь клуб?

– К такому поведению клиентов вы готовы не были, – скорее констатируя, чем уточняя, пробурчал Алик и, смерив меня прищуренным взглядом, пожал плечами: – Просто, прежде чем предложить помощь, хочу понимать, на что вы рассчитываете. На что готовы и…

– Не стриптиз и не интим, – покраснев, перебила я строгим тоном и, скрестив руки на груди, упрекнула: – Не знаю, что вы там себе решили, но…

– Да погоди ты, – одёрнул меня Алик и, тихо рассмеявшись, беззлобно заметил: – Нарвались на неприятности, теперь во всех врагов будете видеть?