На крыльцо рывком выбросился Ханя. Увидев Андрея, метнулся к нему и, ни секунды не медля, сообщил:

– А я щас Нонку прямо на “очке” дернул! Класс!

– Постыдился бы, Ханя, – равнодушно произнесла Валентина.

Вадик только теперь разглядел ее в полутьме, но на упрек обиделся:

– А чего мне стыдиться? Вот если б не смог, другое дело. А так я в норме. Это еще что? У меня тут такой прибабах заготовлен!Обхохочетесь.

Но Андрей, которому сейчас было совсем не до Ханиных комплексов, молча оттолкнул его от себя.

– Понял. Ребята, понял. А где, кстати, Чекин? – Ханя приложил руку к губам и нетвердо пошел назад по коридору морга, выкрикивая:

– Чекин! Лысый Чекин! Аулечки!

– Не за себя боюсь, – Андрей притянул Валентину и приподнял пальцами подбородок. – Послушай, что скажу, Валюха. И попытайся понять.

– Какое жуткое начало.

Он почувствовал судорожное ее движение и заговорил быстро, стараясь выглядеть страстным и, по мере того как говорил, страстью наполняясь:

– Мы с тобой сегодня как дети, заигравшиеся допоздна в песочнице. И расставаться не хочется. Но когда-то, да надо. А нас с тобой не мамы ждут. Мы сами… И это – иная категория ответственности. Я ведь знаю, как дорожишь ты своим домом. Сыновьями своими. А я – столько зла тебе причинил. И – не могу, не имею права дальше ломать твою жизнь.

Он прервался, теряясь от непонятной ее усмешки.

– Опомнился! Глупый ты все-таки, Андрюшка. Ты уж два года как сломал и – не заметил. Как раз хотела сказать – я ухожу от мужа.

– Уходишь?! – Андрей растерялся. – А дети? Сама рассказывала – отец-то он прекрасный.

– Я не стану мешать им видеться. Потом, когда он смирится, может, будет приходить к нам.

– К нам?! Ты сказала, к нам?

– Да. Как мы мечтали.

– И – твой муж, он что? Знает?

– Скажу сегодня.

Даже в полутьме ощущалась счастливая улыбка решившейся женщины.

Валентина в свою очередь ощутила наконец в нем неясное беспокойство и встревожилась:

– Что-то не так, Андрюшенька? Ведь ты сам столько уговаривал.

– Уговаривал, – тяжело – и чтоб видела, что тяжело, – подтвердил он. – Я б и сейчас. Не уговаривал. Умолял бы! На руки взял бы и…

Он задохнулся от чувства.

– Но тогда…Я чего-то не понимаю. Это из-за твоего назначения?

– Ну вот, и ты туда же! – раздраженный, он отстранился.

– Но – что тогда?

– Знаешь, я вчера вечером пришел домой. Котька не спит. Раскрылся. Мокрый, растрепанный. Я его к себе прижал и… так он обхватил. За сердце! Поймешь ли?

– Понятно, – из ниоткуда подтвердил Валин голос.

– Ну, как он без меня? Знаешь же сама, что из него супружница моя вырастит.

– Стало быть, все по-прежнему! – Валентина сдержала тяжкий вздох. Всполошилась. – По-прежнему, да? Что молчишь, Андрюша?

– Валечка!

– Не смей! – пальцами она сдавила его губы. – Не говори ничего. Не спеши. Я сама. Мы просто переждем. Пусть сперва тебя назначат.

– Да что ты в самом деле с ерундой этой?!

– И пусть. Это нужно, Андрюша. Просто сам пока не понимаешь, но тебе без этого нельзя. Без этого – застой. И – не спорь! А я подожду.

Она вслушалась в его отчужденное молчание.

– Ну, хочешь, мы долго-долго встречаться не будем? Аж, – задохнулась, – целый месяц! А потом, если ты скажешь, что – совсем, тогда и – совсем. Хорошо, да?! Так да?

– Да, – выдохнул Андрей, понимая, что порвать с ней здесь же, раз и навсегда, не хватит в нем ни жестокости, ни решимости.

– Подождем, – пробормотала она.

В милом, с оспинками лице ее, всего за пять минут до того переполненном счастьем, проступила такая безысходность, что Андрея заколотило. Да стоит ли что-то в этой жизни таких жертв? Ведь никто и никогда не будет любить его так. И ничего потом не вернешь! Все решается в мгновение: обхватить ее, вжать в себя и – больше не выпускать.