Поначалу Олдэм надзирал за всеми интервью, в любую минуту готовый уточнить или возразить. Однако Мику прекрасно удавалось кормить журналистов тем, чего они хотели, и ничего при этом не выбалтывать, и вскоре ему позволили давать интервью самостоятельно. «Эндрю велел ему разговаривать десять минут, – говорит Тони Калдер. – Но Мик трепался двадцать… потом сорок пять, потом час». Другие поп-музыканты братались с журналистами, болтали за пивом в пабе или за обедом в китайском ресторане, однако Мик всегда предпочитал нейтральную конторскую территорию; он всегда был безукоризненно вежлив, но как будто отстранялся и слегка забавлялся, словно не понимал, почему вокруг «Стоунз» – и вокруг него – столько шуму. «Я до сих пор не понял, о каком таком имидже вы толкуете, – сообщил он „Мелоди мейкер“. – Мне, вообще-то, не важно, нравимся мы родителям или нет. Может, когда-нибудь понравимся…» Это был трюк, неизменно (по словам проницательного Билла Уаймена) «выставлявший его равнодушным, хотя на самом деле ему было отнюдь не все равно».

Впрочем, самую разоблачительную беседу с Миком того периода никакие профессиональные журналисты не записали. Она всплывает в дневнике Джеки Грэм, пятнадцатилетней девочки из Уимблдонской женской средней школы; в конце 1963-го она променяла «Битлз» на «Роллинг Стоунз» и теперь весь свой досуг тратила на попытки с ними сблизиться. В невинную эпоху, когда еще не было проверок на охране, проходок за кулисы, неандертальских телохранителей и гримерных, превратившихся в королевские дворы, сблизиться порой удавалось весьма и весьма.

Дневник Джеки славит 5 января как «блестящее стоуновое начало 1964-го» после концерта в бальном зале «Олимпия» в Рединге, начавшегося (мрачным пророчеством будущего) на полтора часа позже обещанного. На сей раз ее завораживают Кит с «прелестными волосами» и Чарли Уоттс, а Мик «не так блестящ, как обычно», и гораздо менее «шикарен», чем тремя неделями раньше в Эпсоме. «Я заметила у него золотые запонки и проходной браслет, – пишет автор дневника, в деталях, как всегда, прилежная. – У него довольно отвратительные толстые губы и мокрый длинный язык!»

11 января, когда «Стоунз» вновь приезжают в эпсомский «Батс», Джеки и другие девушки ждут у служебного входа, умудряются проникнуть внутрь и добраться до гримерки. «Сказочный Кит» с «прелестным, узким, умным лицом» не смущается, что они наблюдают, как он мажется кремом от прыщей и даже дает Джеки подержать свою бутылку колы и модовскую кепку. Провидчески отмечено, что Брайан «не дико доволен» и что у него «очень четкий, резкий голос… и прелестная, медленная и усталая улыбка». Чарли – «мечта поэта, но гораздо ниже, чем я думала», а Билл «приятный, маленький, темный, очень-очень услужливый». Однако Мик – «ужасное разочарование и ужасный задавака… [он] думал, что весь из себя, в этом своем синем костюме, коричневой льняной рубашке и тартановой куртке, и глядел, как будто нас кошка с помойки принесла, хотя один раз я подняла глаза, а он меня оглядывал довольно лукаво. И все равно – хоть он и хуже всех – все равно сказочный!.. затем (черт, дьявол) дома в 23:25».

Пятница, 24 января, которая для автора дневника «началась тошнотно», превращается в «самый сказочнейший день… Мик, Кит и Чарли расслабленные, дружелюбные и РАЗГОВАРИВАЮТ – да, ВЗАПРАВДУ РАЗГОВАРИВАЮТ С НАМИ!». «Стоунз» снова выступали в Уимблдонском дворце, и Джеки с подругой Сьюзен Эндрюс ухитрились проскользнуть в пустую гримерку и прятались, пока не пришли музыканты. Пока группа готовится выйти на сцену, незваным гостьям снова разрешают остаться. Никаких сексуальных подтекстов нет; музыканты вполне готовы считать восхищенных школьниц предметами обстановки. На сей раз Джеки объявляет Мика «очень дружелюбным… улыбнулся мне, и, по-моему, ему было интересно меня слушать». Только Брайан немногословен – возможно, потому, что в гримерке присутствует и его «тайная жена» Линда Лоренс. Две девчонки притулились по углам и наблюдали прилив и отлив официальных гостей, включая какого-то рекламиста, звавшего «Стоунз» в телеролик «Райс Криспиз». Мик до того расслабился, что снял рубашку и надел другую. «Он грубил, типа „надо мне сиськи прикрыть“ и т. д., – пишет автор, – но он мне понравился». Она нисколько не обеспокоилась, когда позже Мик и Кит, желая Чарли спокойной ночи, расцеловали его прямо в губы.