Казалось, сердце Эвдоры замерло, пропустило удар и только после забилось снова. Пикап этот был ей знаком. Какое-то время она никак не могла сдвинуться с места.

– Стой здесь, – шепнула она коню, бросила повод, пригнулась пониже и, несмотря на объявший ее ужас, тронулась дальше, к задней стене избушки, к мерцающему огоньку за окном.

Нет, этого просто быть не могло, но против очевидного не возразишь. Разумеется, Эвдора не ошибалась. Она прекрасно помнила, как шла к этому грузовичку сквозь порывы студеного ветра, сойдя с поезда и спустившись с платформы. Похоже, с той ночи пикап повидал немало скверной погоды.

Настоящим испытанием мужества стал для нее вопрос, дерзнет ли она выпрямиться настолько, чтоб заглянуть в окно. Семеня по пружинистому ковру погубленной стужей травы, Эвдора только о том и гадала, что будет делать, подобравшись к красно-коричневой стене. А подойдя к ней вплотную, поняла: придется рискнуть, бросить взгляд внутрь. Об ином тень Мод, молчаливая, бесплотная Мод, не желала и слышать. Да. Всего-то одним глазком, на секундочку, заглянуть в эту загадочную полутьму – и вперед, дальше, к новым великим свершениям. Например, к попытке вернуться домой так, чтобы Ден не заметил ее отсутствия.

Очень и очень медленно, сама того не желая, Эвдора выпрямилась и вжалась в дощатую стену рядом с окном. Глубоко вдохнула, и выдохнула, и вновь набрала полную грудь воздуха… и затаила дух. Пора. Начала она с поворота головы, затем повернулась к избушке всем телом, привстала, выставила над краем окна макушку и левый глаз. В избушке, за карточным столом, широкой спиной к ней, сидел Клэнси Манн. Сидел и считал банкноты из тех пачек, что раскладывал по коробкам Ден. Разложив деньги на три стопки, он махнул рукой, маня кого-то к себе. Эвдора снова пригнулась пониже, сосчитала до двадцати, поднялась и рискнула взглянуть в окно еще раз. За стеклом двое солдат в черном, до ушей улыбаясь Клэнси, тянули руки к поданным им деньгам. Похоже, в избушке все были крайне довольны жизнью.

«День выплаты жалованья, – сообразила Эвдора. – Окей, это все, что мне нужно».

Тут охранники отошли от стола, и Эвдора увидела перед собою Мод Манн. Лучезарное великолепие Мод изрядно померкло, лицо искажала гримаса злости. Одета она была в измазанный грязью свитер и джинсы, кулаки глубоко засунула в карманы короткого, свободного кроя пальто с капюшоном, тоже довольно грязного. Как только Эвдоре подумалось, что ни этот свитер, ни жуткого вида пальто Мод не принадлежат, ее некогда дорогая, лучшая в мире подруга подняла голову и взглянула ей прямо в глаза. Эвдора обмерла. Во рту ее разом пересохло.

Мод резко кивнула и бросила взгляд на отца. Тот подал ей пару купюр и махнул рукой, веля убираться. Шагнув назад, Мод покосилась из стороны в сторону, а, видя, что Эвдора не движется с места, нахмурилась злее прежнего и мотнула головой влево. «Линяй отсюда», – явно говорила она, и Эвдора поспешила убраться подальше. Опустилась на четвереньки, поползла так тихо, как только можно передвигаться ползком, и – стоит надеяться, незамеченной – шмыгнула назад, за деревья. А укрывшись в зарослях, заметила, что у дальней стены избушки высится штабель тех самых длинных, узких черных ящиков с поезда – и с ее рейсов, и со всех остальных.

Не слишком владея собой, Эвдора бесцельно побрела прочь от лесной избушки и, наконец, поняла, что деревья вокруг редеют, а земля чавкает, попискивает под ногами. Прямо впереди сверкала, будто расплавленное серебро, зеркальная гладь Затерянного Озера. Эвдора оглянулась назад, убедилась, что конь ее здесь и уходить не намерен, и вновь повернулась к озеру – оно ведь и было главной целью всей этой затеи. На вид озеро казалось очень холодным и очень глубоким, словно огромная каменоломня. Невдалеке справа, на пристани, стоял грузовик. Двое охранников вытаскивали что-то из кузова и складывали на тележку.