— Отец был того же мнения и не пускал меня смотреть.

— Тогда как ты увидел?

— Подсматривал, — с гордостью признается парень.

Я смеюсь.

Мы стоим так еще приличное время. И наш тесный телесный контакт кажется мне все менее странным. Мы оба взрослые, совершеннолетние люди несмотря на то, что Клим младше меня на пять лет, и мы не делаем ничего плохого. Да тут даже присутствует отец парня. Объятия бывают разные. И не все их них что-то обозначают…

По крайней мере, так я себя уговариваю.

А затем Андрей зовет нас.

— Какой маленький… господи, — я с умиление смотрю на крошечного щеночка коричневого окраса. Он еще мокрый и слепой, но такой хорошенький. — Это же чудо!

— Хочешь дать ему имя? — спрашивает Андрей. — Это мальчик.

— Я?

— Давай, назови его, — Клим поддерживает отца, стоя рядом.

— Я не могу вот так придумать, — говорю в растерянности, разглядывая Тару. — Кроме Хатико на ум ничего не приходит.

— Прояви фантазию. Кому нужен миллиардный Хатико? — ухмыляется Андрей. — Хозяева потом, скорее всего, дадут ему другую кличку, но нам же надо как-то его отличать.

— Ну он пухлый и коричневый. Пусть будет Потап. Сойдет?

— Годится. Потапов у нас еще не было, — замечает мужчина.

Я присаживаюсь на корточки и смотрю на щенка сквозь сетку.

— Маленький. Тебе холодно? Ты голодный, да? — наблюдаю, как щенок ползет к материнскому животу, повинуясь врожденному инстинкту. Только Тара вдруг отпихивает его и неуверенно встает на задние лапы. — Она не хочет его кормить?

— У нее опять схватка. Вот, видишь? — Андрей гладит бок собаки.

Я замечаю, что ее живот каменеет.

— И сколько раз так будет?

Андрей накрывает новорожденного пеленкой и пожимает плечами.

— Все тоже индивидуально. УЗИ мы не делали, но, я могу предположить, что пять точно будет. Оно же как… Бывает, что после покрытия тремя кобелями сука кое-как принесет двух щенков, а бывает и одной случки достаточно для появления шести крупных детенышей.

Я изумленно таращу глаза на Тару.

— То есть… собака может родить щенков от разных отцов? За раз?

Андрей кивает.

— Да. Видишь ли, у сук бывает несколько волн овуляции. А сперма живет несколько дней. Могут сложиться условия, что оплодотворение произойдет от нескольких партнеров… Но преимущество, конечно, у того, кто был первым.

— Ого. Я не знала. А сколько было партнеров у Тары?

— Два, — говорит Клим.

И Андрей продолжает:

— Сначала она долго никого вообще к себе не подпускала, а потом… вошла во вкус.

Мужчины умолкают, а у меня неожиданно першит в горле.

— Ясно, — от столь откровенной темы вдруг становится не по себе.

Дальше снова все превращается в сплошное ожидание. Второй щенок не торопится появляться на свет. Я начинаю зевать. И замерзла как собака несмотря на объятия Клима.

— Идите спать. Похоже, я тут на всю ночь зависну, — говорит Андрей. — Но главное – дело пошло.

— Ладно. Удачи. Надеюсь, все пройдет хорошо, — говорю я.

— Мне прийти, сменить тебя? — спрашивает отца парень.

— Нет, отдыхай. Пусть хоть кто-то из нас выспится. Будешь завтра впахивать за двоих.

— Если что – зови, — говорит Клим.

Пока мы идем от питомника до двора, Клим не произносит ни слова и держится немного позади. Но, стоит мне свернуть к дому, как я замечаю, что парень идет следом.

— Ты же спишь там, — напоминаю ему, скидывая вьетнамки и указывая пальцем направление, где находится дом на дереве.

— Я в курсе, — разувшись, Клим ждет, пока я открою дверь.

Я снова ни черта не понимаю, что на уме у этого парня.

Развернувшись к нему лицом, отхожу к двери.

— Клим… — и нервно сглатываю, — ты же не подумал, что я дала тебе зеленый свет? — спрашиваю его.