Конец рекламы я так и не дождался. Выключил телевизор, но в тишине не остался. За стеной распевали песню про какого-то Сизого и как он полетел по лагерям. В два голоса. И я порадовался, что Лариса всё же помирилась с Андреем. Отметил это последними глотками чая, вымыл чашку.

Пора спать.

Предвкушал. Надеялся. Радовался

Выпил таблетку и выключил свет.

Темнота. Потолок. И редкие отсветы автомобильных фар на белом потолке.

На голубом потолке.

И не фары это, а солнца свет…

Ещё секунду назад мы были в пещере. С Таней. Провожали закат. Я помнил, как непреодолимая сила низвергла меня в панику и страх, и приближалась чёрной волной. Я обезумел и действовал без всякой оглядки на последствия. Правильно или нет не имело ни малейшего значения, всё должно было прекратится раз и навсегда. Но теперь я там же, где проснулся вчера, и день только начинался. Так чудно. Вчерашний вечер заволокло туманом хмельного помешательства. Разве может на острове мне что-то угрожать? Здесь спокойно и безопасно. Ничто не способно потревожить и заставить страдать, а значит и бояться нечего.

Как и вчера, чистое голубое небо, залитое светом жаркого солнца, застыло надо мной. Океан тихо шелестел поблизости. Лёгкий бриз освежал разогретое тело, прогонял сон и всякое беспокойство. Ещё один кошмар остался позади.

Мне хотелось поскорее найти Таню, извиниться. Наверное она испугалась. Оказаться один на один с умалишённым. Никому не пожелаешь такого. Теперь придётся доказать, что рассудок мой здоров и больше не даст сбой. По крайней мере я надеялся, что так оно и есть.

Я легко нашёл место, откуда уже начинал свой путь по острову. Второй раз идти по проторенной дорожке было несравнимо проще. Ничто не задерживало, не пыталось поранить. А звери птицы смотрели на меня уже не так опасливо. Вскоре я добрался до ручья, а по нему и до лагеря.

Таня сидела возле костра, мешала догорающие угли палкой. Меня она не видела, я пришёл из-за спины и воспользовался этим. Стоял какое-то время и смотрел на неё. Такую прекрасную в своей задумчивости. А потом решил выдать себя прежде, чем это сделает она.

– Прости, что вчера набросился. – я с ходу, без приветствия, попытался оправдываться и Таня вздрогнула от неожиданности.

– Максим, твою ж рать, какого ты опять подкрадываешься?!

Она встала и бросилась ко мне с объятиями. Такой встречи я не ожидал. За какие заслуги удостоился почестей? Неважно. Начало мне понравилось.

– Я не знаю, что на меня нашло, – продолжил я заготовленную речь. – это какое-то наваждение, что ли.

– Ты помнишь, что вчера было?

Радость прошла и Таня отступила на шаг. Теперь она смотрела на меня, как строгая учительница. А я чувствовал себя провинившимся школяром, не понимающим, в чём конкретно провинился.

– Да, конечно. Мы сидели на берегу, обнимались. А потом я тебя нечаянно поцеловал.

– Нечаянно? Значит так ты это видел? – с подозрением нахмурила она брови.

– А разве было как-то по-другому?

Стоило рассказать ей то, что представлялось бредом, но я не мог себя перебороть. Лучше врать и казаться нормальным, чем говорить правду и превратиться в психа. Вот только ей явно не нужна была нормальность лжи. Она требовала безумия правды.

– Да, не так! Сначала ты нёс какую-то чушь. Я до последнего думала, что это чушь. Говорил, что можешь исчезнуть и чтобы я тебя не забывала. А потом, после того, как поцеловал меня, ни с того, ни с сего, ты и правда исчез.

– Исчез? Как? Я же здесь. Вот он я. Проснулся на берегу, там же, где и вчера…

– Это сейчас ты здесь. А вчера ты растаял в воздухе прямо… ты исчез даже быстрее, чем я успела понять, что происходит. В одну секунду! И не говори мне, что это невозможно. Я видела всё своими глазами.