Была уже одна история, которая начиналась примерно так же. Вельск. Кончилась она не массовой резней, конечно. Хотя как назвать гибель всего дворянства, которое в губернии и так было представлено одним приезжим, что начал шахты рыть, да еще матерью и дочерью. Погибшие, посаженные, а из простых людей во время столкновений и того больше пострадало.

Сейчас же меня отправляли буквально на самую границу – Штеттин входил в империю и до границы от него было километров десять, не больше. Чтобы разобраться сперва, что происходит в той области, я решил поговорить с Аней, но та покачала головой:

– Я могу тебе слухов и сплетен передать о том, что там происходит сейчас. Могу процитировать нескольких исторических авторов. Как те земли вошли, как хотели выйти, как остались. Но лучше всего – поговорить с теми, кто ближе всего к тем событиям был, – чуть насупившись, ответила она.

– И это – князь Белосельский, – покивал я. – Ты сердишься?

– Отец сказал, что ты согласен, – дернув бровью, ответила девушка.

– Ты же первой там была! – возмущенно воскликнул я. – И своего согласия я даже после этого разговора не дал, хотя он очень соблазнительно все расписал. Для чего потребуется эта поездка.

– И для чего же? – Аня уселась поудобнее и приготовилась слушать. Мне не понравился ни ее настрой, ни ее поза.

– Что-то не так? – я сел напротив. Этот разговор у нас случился тем же днем. – Ты ожидала чего-то другого от разговора с отцом?

– Нет, от него я ждала как раз какого-нибудь предложения. Если говорить конкретнее, то какой-то даже просьбы. О помощи. Но не такого масштаба.

– Он серьезно сказал тебе, что я уже дал согласие? – удивился я. – Не может этого быть! Я не соглашался!

– Ты хочешь сказать, что отец мне решил соврать? – Аня картинно удивилась. – Не ожидала от тебя такого.

– С чего ты так взъелась? – возмутился я. – Он у тебя прекрасно знает о твоем отношении ко всем приключениям, поездкам и прочему, заботится о тебе и потому…

– И потому лжет о твоих решениях, да?

– Так, стоп, – я поднял руки. Аня, хоть и говорила резко, но даже позы не сменила. Я начал догадываться: – Что за проверки такие?

– Это не проверка. Я лишь хотела узнать, не было ли в вашем разговоре чего-то, о чем он меня не успел предупредить.

У меня брови полезли на лоб. Проверка, надо же! А ведь все начиналось более чем мирно и спокойно. Но скандалить я не собирался. Иначе рисковал получить неприятную ответку, что у меня какое-нибудь отторжение мира идет или чего там еще психологи выдумать могут.

– Не было ничего такого, – ответил я, причем старательно пытаясь скрыть спешку.

Аня в свою очередь продолжила играть, но если скрывал спешку, она безуспешно старалась скрыть улыбку на лице. Губы ее, манящие, как всегда, старательно поджались, а вот глаза поблескивали.

– Скажи ты чуть быстрее, я бы точно решила, что ты врешь. Если бы ты ответил медленнее, я бы предположила, что ты думаешь, что ответить, чтобы я не подумала, что ты врешь.

– Может, хватит уже играть? – предложил я.

– Так заметно? – губки тут же надулись, а брови взметнулись вверх.

– Порядочно, – добавил я и улыбнулся через силу. Вроде бы простой жест вежливости, но эта игра меня порядком утомила. И раздражала, к тому же, потому что слишком неожиданно Аня на меня накинулась. – Тебе рассказать о том, что стало предметом нашей беседы?

– С удовольствием послушаю! – воскликнула она и тут же переменила позу. Теперь она не сидела, откинувшись, а оперлась локтями о стол, положила на ладони голову и сделала вид, что очень внимательно слушает меня.