– Это почему же? – удивилась продавщица.

– Потому что он уже взрослый, он сам говорил! И еще он силу воли вырабатывает! – выболтала Сонюшка половину Костиных секретов.

Но Костя держался. Постукивал носком ботинка в такт бравому маршу, лившемуся из громкоговорителей почти с каждого столба.

– Ой, не могу с вами! Костя! – рассмеялась мама. – Господи Ты Боже мой, иди уже сюда!

Костя сдался и получил пять разноцветных шариков в большом вафельном стакане. А Сонюшка немедленно прицепилась к Лиде:

– Лида, а что такое Господи Ты Боже мой?

– Не что, а кто. – Машинально поправила сестрёнку Лида.

– Ну хорошо, – послушно согласилась Соня. – Кто такое Господи Боже мой?

– Ешь мороженое, – ответила сестра. – Вон, растаяло уже. А Боже – это так люди называют Бога. Но Бога никакого нет, поэтому и знать тебе не надо.

– Как нет? – возмутилась Соня. – Раз люди кого-то как-то называют, значит, это есть!

Родители с интересом прислушивались к спору сестрёнок, Костя тоже молча слушал.

– Нет! – твердо повторила Лида. – Нам в школе и учителя, и наша пионервожатая, всегда говорят, что Его нет. А в школе ведь не будут врать?!

– Зачем тогда говорить, если нет… – обиженно буркнула Сонюшка, недовольно глядя на старшую сестру.

Но аргумент, что в школе врать не станут, подействовал. Спор зачах, все сосредоточенно доедали мороженое.

И вдруг в парке настала тишина. Нехорошая, страшная какая-то тишина. Музыка умолкла, стало слышно пение птиц и шорох ветра в листве огромных старых деревьев. Но веселее от этого не становилось. Наверное, люди инстинктивно чувствовали, что молчание радио – не к добру…

Наконец в громкоговорителях что-то зашуршало, захрипело, и на весь парк раздался мужской голос:

– Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, в четыре часа утра… Подвергли бомбёжке наши города… Вероломно… Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось… Наше дело правое. Враг будет разбит! Победа будет за нами!

– Молотов! Это товарищ Молотов объявил! Война! Война… – слышалось со всех сторон. Война…

Лида доела мороженое и посмотрела сначала на Костю, потом на отца. Костя стоял, сжав кулаки, забытое мороженое тяжёлыми каплями шлёпалось на асфальт. Папа стоял бледный, и по очереди оглядывал свою семью. Мама смотрела на папу. А Сонюшку интересовало только одно:

– Лида, Лидочка, а что такое велоровно?

– Не велоровно, а вероломно. Это значит, что мы им верили, а они нашу веру сломали. Поняла?

– Поняла. А кому мы верили?

– Сонюшка, на, вытри ручки, и пойдем домой. – Лида протянула сестрёнке большой клетчатый носовой платок.

– Как домой? – Соня округлила глаза, надула губки…

– Домой! – твердо повторила Лида и крепко взяла сестру за руку. – Не до качелей сейчас. Посмотри, всё закрывается!

Соня огляделась по сторонам. Да, закрывается. Люди торопливо расходятся по домам.

Папа обнимал белую, как снег, маму, и что-то тихонько шептал ей на ухо. Костя взял за одну руку Лиду, за другую – Сонюшку, и решительно зашагал к выходу из парка.

– Костя, а что такое война? – не выдержала всеобщего молчания Сонюшка.

– Война… Я не знаю, Соня, я никогда не воевал. Но, наверное, это очень страшно. Прилетают самолёты, бросают бомбы, а потом приходят солдаты и всех расстреливают.

– Всех? – губки у Сонюшки дрогнули, и она все-таки расплакалась.

– Ты дурак, Костя, да? – впервые в жизни нахамила Лида старшему брату. – Совсем, да? Ты чего такое говоришь?!

– А вообще, Сонька, мы их мигом разгоним, этих немцев, – спохватился Костя. – Так что не реви. У нас вон страна какая огромная, сколько народу живет! Куда им до нас! Так что победа будет за нами! – повторил он слова народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова.