– Живи, дурак… – Макар усмехнулся.

Повесил оружие за спину, перекинув ремень поперек груди, пошагал дальше, не оглядываясь.

Тюлени заухали, замычали. Он оглянулся на них… уплывают. Наконец-то, хоть тянуть от них тухлятиной не будет. А то аж глаза ест.

– Плывите, идиоты, пожалею пока! – Макар наклонился за камнем, прищурил слезящийся глаз и выпрямился.

Не успел, блин, вон, мелькают блестящие головы и уже далеко. Да и не больно-то хотелось.

Он побрел вперед, незаметно уходя все дальше от Треугольника. Море шумно дышало, гоняло разволновавшиеся тяжелые горбы волн, тяжело ударяло о берег, шипело, разбиваясь о валуны. Ветер тянул солью и подгнивающим чем-то, даже без тюленей. Вот еще беда, нюхай теперь это все постоянно… хоть ищи катер и пытайся уплыть. Знать бы еще, как починить, эх…

Галька скрипела под подошвами. Ботинки ему нашли специально, чтоб тут ходить и не поскальзываться. Добрые души, настоящие хорошие взрослые, заботливые и внимательные. А он просил?

Макар остановился, глядя прямо перед собой. Море вздыхало все сильнее, раскидывало седую зеленоватую воду высоко и широко. Шторм начинается, не иначе. Даже обидно, мира он не посмотрел, ничего не увидел. Родители один раз летали в Тайланд с ним, а он ничего и не помнит, совсем. Маленький был. Сиди теперь посреди скал этих, чаек подстреливай… или тут уже не чайки? Да и ладно, узнает, кого тут подстрелить можно, а кого нужно бояться. Хотя, кого ему тут бояться-то? Даже сейчас, одному? То-то же…

Он замер. Непонятная пока острая тоска вдруг кольнула от ушей до пяток, заставила занервничать. Почему, а?..

Тихо. Очень тихо вокруг. Кроме ворчащего моря – никого не слышно. А Макар и сам не заметил, как привык к такому простому шуму, незаметному для уха. Птицы галдят где-то дальше… обычно галдят… а это даже их не слышно. Тюлени, Аня говорила, есть вон за тем мысом, он же их слышал каждую прогулку. А это… тишина. И даже мелкота, вроде леммингов, порой пересвистывалась, редко, но уже знакомо. Что такое?!

Ветер еще вот подвывает, рвется на кусочки где-то в скалах, тоненько так звенит в ушах. Или это тишина? А ветер-то пахнет опять не только морем, снова несет гнилью какой-то, не как от тюленей, но ощутимо.

Макар завертелся, зашарил глазами вокруг, стараясь понять причину страха. Камни, снова камни, валуны чертовы, поблескивают черными и серыми боками, высокие, даже повыше его будут. Мох по твердым бокам кое-где, да по мерзлой тверди под ногами, серый, желтый, с еле заметными зелененькими крапинками. Похож местами на пух, торчит проплешинами. Пятна светлые небольшие, сантиметров тридцать, неровными такими кусками. Вон только один большой желтый кусок… снова серое, сослепу даже потерялся… вернуться надо, зацепиться за приметное желтое пятно… где оно?

А где он сам?!

До станции идти километр, наверное… Макар зашел в прибрежный каменный лабиринт далеко, сам не заметив, как так вышло. Блин.

Желтое пятно вдруг мелькнуло где-то сбоку. Мелькнуло и снова пропало. Ветер мотнулся с той стороны, пахнул тухлым, густо и страшно.

Макар, отступая и стараясь не запутаться среди черно-серых боков валунов, тянул на себя оружие, перекидывая вперед со спины. Ствол за что-то зацепился, не слушался… ну, давай!

Получилось, получилось! Так, где предохранитель? Вот, большой флажок, все, как в фильмах. Затвор, точно, затвор! Металл успокаивающе лязгнул, дослав патрон. Вот теперь хорош. Ветер бросил в лицо еще запаха, пробрав полностью и заставив покрыться мурашками. Быстрее назад, быстрее! Макар, отступая, щурился, высматривая желтое пятно между камнями, и кусал губы. Страх нарастал сильнее.