Сдвижка этой диалектики в сторону той или другой противоположности обозначена двумя предельными жанрами: с одной стороны, реалистический рисунок, у которого денотат (изображаемый объект) в пределе стремится исчерпать всё содержание знаковой формы; с другой стороны, абстрактный дискретный знак-символ или совокупность таких знаков, обозначающие фонетические элементы речи. Движение от рукотворного (неповторимого, уникального, творческого) авторского рисунка к символу проходит стадию импровизационной (спонтанной, ассоциативной) экспрессивной каллиграфики, в которой изображение объектов природы как бы вытеснено и замещено естественным самопроизвольным самоизображением жестов руки, оставляющих свой след на какой-либо поверхности в виде абстрактных знаков «символов по своему характеру сходных с буквенно-звуковым письмом. Слово «сходных» в данном случае подчеркивает отличие образовательной дисциплины «каллиграфика» от «каллиграфии» – древнейшего искусства красивого письма.

Каллиграфика – это, прежде всего, рукотворная графика, а не письмо. Знаки каллиграфики похожи на буквы и слова обычного письма, но не это главное. Задача каллиграфики раскрепостить и сделать совершенно свободной пластику рисующей руки. Завораживающая сверхреальная метафизическая белизна листа бумаги и его земная теплая пористая фактура, искушают воображение и фантазию дизайнера внести в это пространство сочный осязаемый знак протоформы, уже зависший тяжёлой черной каплей на кончике кисти. Подобно тому, как музыкант, вслушиваясь в музыку сфер, записывает ее знаки в нотных символах и воспроизводит их в звучании инструментов, так символическое черно-белое письмо каллиграфики воспроизводит виденье первофеноменов протоформы, как бы рождающихся на наших глазах – здесь и теперь – в соприкосновении света и тьмы. От того, насколько интенсивно вчувствовался (вслушался, всмотрелся) в живые ритмы и пульсации первофеноменов протоформы художник, зависит и интенсивность воздействия на нас его символической каллиграфики. По силе этого воздействия мы безошибочно отличаем живое от мертвого, истинную протоформу (первофеномен) от вялой («вторичной») стилизации и имитации модного формального приема. Динамика жизни не укладывается в прежние значения терминов и понятий. Поэтому приходится их тактично (не дезинтегрируя систему языка, а дополняя термины нюансами смысла) расширять.

Таким образом, в контексте образовательного процесса термином «каллиграфика» мы обозначаем дисциплину и искусство неклассической скорописи, коим дизайнер создает знаки, логотипы, шрифтовые композиции, стилистически имитирующие письмо, но не подражая классической каллиграфии. Зоны пересечения каллиграфики с изографикой, с одной строны, и с каллиграфией, с другой стороны, все же существуют, создавая некоторую неопределенность границ введённого здесь нового понятия. Переход изографики в каллиграфику происходит там, где изображение технологически исполнено методом каллиграфики, – тем же свободным жестом руки, каким создается неклассическая скоропись шрифтовой формы. Разница между изобразительной и абстрактной формами с этой точки зрения становится непринципиальной. Переход каллиграфики в каллиграфию теоретически может происходить там, где неклассическая скоропись сама наделяется признаками классического образца.

Не следует путать каллиграфику и «графити». Каллиграфика, в противоположность «графити», – это не субкультура, а образовательная технология знакообразования, в которую интегрированы классические ценности искусства орнамента. Свобода каллиграфической формы не носит идеологического оттенка концептуального противопоставления андеграунда официальному искусству, а, напротив, устремлена к высшим достижениям подлинного мастерства и профессиональности.