– Я Нирлан с планеты Семанс, а не Чудила с Нижнего Тагила, – возмутился гость.

– Да, случай безнадежный, – я помахала у него перед глазами родословной, а потом полезла в комод за своим паспортом. – Ксения Викторовна Беловодская – это я.

– Ксения – типичное человеческое имя, – Нирлан озвучил подсказку электронного “друга”, спрятанного в шлеме. – Допустимое распространенное сокращение – Ксюша.

– Нет, недопустимое, – строго возразила я. – И даже не смей упоминать про юбочку из плюша. Терпеть не могу эту песню! Уж лучше Ксюхой зови, так серьезнее звучит. В самом крайнем случае просто Ксю! За все остальное огребешь...

– Ксения, ты не можешь лететь со мной, – покачал головой Нирлан. – У меня нет оснований для изъятия разумного существа из идеальной для него среды обитания.

– Ты это называешь идеальной средой? – я обвела руками кухню, которая больше двадцати лет не нюхала ремонта. – Скажи еще, что в живу в роскошном особняке, как авторитет Хрюндель на другом берегу речки.

– Условия для жизни человека здесь неоспоримо лучше, чем на Венере или Сатурне, – пожал плечами Нирлан.

– Ну ты загнул, – я поняла, что спорить с ним бесполезно, но не собиралась отступать и отдавать ему Лесю. – Я не отпущу с тобой собаку. Не отдам Олесю Альбертовну непонятно кому. Она полетит бороздить просторы вселенной только вместе с хозяйкой. То есть со мной.

– Это против установленных межгалактических правил, – Нирлан снял шлем и положил на стол.

Я поняла, что ждать ответа на запрос от его службы придется долго. Только бы не месяцами, как у нас бывает.

– Запиши меня второй свидетельницей, – я заискивающе посмотрела ему в глаза. Они были темно-синими, будто с легкой дымкой серого тумана. – Можно подумать, вы там у себя, на Сириусе, никогда не мухлюете с документами.

– Мы не используем документы для ловли насекомых, – опять у него что-то стряслось с автоматическим переводчиком. – И моя планета называется не Сириус, а Семанс.

– Тьфу, да какая разница? – я стукнула по краю стола. – Главное, ты должен понимать, что собаке будет плохо без хозяйки. Колли очень преданные и им вредно сильно нервничать. Не хочешь потерять единственную свидетельницу – возьмешь вторую в довесок. Пиши новую справку с моими паспортными данными и отправляй начальству.

Нирлан взял мой паспорт, приложил его к коммутатору, или как он это назвал. Тонкий писк означал, что заявка принята в обработку.

– Теперь что нам делать? Мне пора паковать вещи? Готовиться к космическому путешествию? – я согласна была оставить все: дом, работу, ради того, чтобы спасти сестру.

Каюсь, мерцал огонек надежды на то, что я вернусь на родную Землю с кучей инопланетных модных шмоток, которые Любашиному турку и не снились. Может, сразу смогу обзавестись палаткой или прикуплю целый ларек. Было бы неплохо, но пока рано увлекаться мечтами. Пока Саше грозят жестокие опыты и запекание на вертеле, не время витать в облаках. Пора отправляться в полет по космическим просторам.

– Пока мы должны ждать ответа, – нахмурился Нирлан, он сам был не рад проволочкам со справками.

– В таком случае угощу тебя тортом. Не оставлять же нам его здесь. Лучше съедим вместе, – я выложила из холодильника нарядно раскрашенную коробку, развязала ленточку и открыла ее. – Заварю черный чай. Ничего крепче не предлагаю, ты на службе, а я и так в растрепанных чувствах.

– Спасибо. Так у вас благодарят? – Нирлан приятно улыбнулся, и у меня на сердце потеплело.

Рейнджер вытянул из наруча доспехов тонкую железную штуку. Поводил ей над тортом, чтобы узнать, съедобно ли это для него. Тем же способом проверил воду, которую я подогрела в чайнике на плите, и пакетик заварки.