– А. Кто? – вскочил на постели Толик. Он был худой, взъерошенный, со спутанными волосами. – Ты чего, мужик? – хриплым со сна голосом спросил он. – Ты чего?..

Игорь, удачно миновав электроорган и колонки усилителя, подтянул стул и сел около кровати.

– А, это ты, начальник из МУРа. Как он тебя вчера.

Корнееву даже жарко стало от напоминания, он вытер рукой лоб.

– Ко мне в «Архангельское» знаешь какие люди ездят. Так что смотри, – засмеялся Толик.

– А ты никак меня пугаешь? – удивился Игорь.

– Чего мне тебя пугать.

Толик встал, натянул светлые джинсы.

– Чего мне тебя пугать, – повторил он и улыбнулся.

Улыбка у него была хорошая. Лукавая и добрая. Толик взял со стула рубашку, надел ее, пригладил волосы. И опять спросил:

– Ну что?

– Дело у меня к тебе.

– А раз дело, вызвал бы повесткой.

Корнеев достал сигареты, вопросительно поглядел на хозяина.

– Кури, – разрешил тот и поставил перед Игорем пепельницу, а сам отошел к холодильнику. Вернулся с бутылкой молока и двумя стаканами. – Будешь?

– Спасибо.

Корнеев взял стакан, мелкими глотками стал пить холодное молоко.

– Можайское?

Толик молча кивнул, допил молоко, поставил стакан на стол.

– Ну, что у тебя ко мне за дело?

– Понимаешь, Толя, у нас есть общий друг, Женя Звонков…

– Точно. – Толик хлопнул себя по лбу. – Точно. А я голову ломаю, где я тебя видел. В гараже. Подожди-ка, ты там какое-то старье восстанавливаешь.

Игорь усмехнулся:

– Вспомнил.

– Ты бы сразу с этого и начал, а то книжка, МУР. Кофе хочешь?

– Хочу. Но это потом. Сейчас у меня к тебе очень важное дело. Садись.

Толик сел. Игорь достал из кармана фотографию.

– Знаешь этого человека?

Толик взглянул мельком.

– А тебе зачем?

– Ты его знаешь?

– А то. Самый сладкий клиент.

– То есть?

– Ну, ресторан у нас до двадцати трех. Так?

– Так.

– А мы потом для своих начинаем работать. Ну а они платят.

– Сколько?

– А я не считаю, – усмехнулся Толик.

– Этот хорошо платит?

– Хорошо.

– А ты ему поешь?

– Пою.

– «Дочь камергера», «Созрели вишни в саду у дяди Вани», «Поручик Голицын». Так?

– Так.

– А знаешь, откуда у него деньги?

– Ты меня на голое постановление не бери. Откуда у него деньги – это твоя забота. И не смотри на меня так. Не надо. Нынче как: умеешь жить – заказываешь музыку.

– А те, кто не умеет?

– А те. – Толик засмеялся. – Так они дома сидят и телевизор смотрят. У нас по Конституции полная свобода волеизъявления. И не смотри на меня так, я все равно тебя не боюсь.

– А мне не надо, Толик, чтобы ты меня боялся. Помоги мне.

– А я не дружинник…

– Это точно, но мне Женя Звонков сказал, что ты парень хороший.

– Хороший парень в наши дни не профессия. И мне на нож лезть нет никакого интереса.

– Значит, не столковались.

Игорь встал, толкнул сигарету в пепельницу. Толик с интересом разглядывал его. Корнеев пошел к двери, обходя наваленные на полу запчасти к автомобилю, какие-то сумки, стопки книг.

Открывая дверь, он хотел в сердцах хлопнуть ею. Да одумался вовремя.

Коридор был так же темен и пуст. Игорю пришлось повозиться с замком.

А дом уже доломали. Даже пыль осела. И победно раскачивалась клин-баба на тросе, и крановщик пил кефир, приложив к губам бутылку, словно трубу.

Игорь закурил и пошел по переулку.

В кабинете Громова сидел начальник МУРа Кафтанов.

Громов переоделся в форму и, как все люди, надевшие ее недавно, чувствовал свою необыкновенную значительность.

Значительность прибавляли огромный кабинет, в который Громов тоже вселился не так давно, и телефоны разного цвета, и селектор. В этом кабинете он не только работал, но и играл роль кого-то вельможно-важного, виденного давно-давно, в те далекие годы, когда он только пришел в горком комсомола маленького городка Пензенской области.