Полковник проглядел первые полторы страницы, отложил их, задумался на пару минут и только потом произнес:

– Боюсь, что ты прав. Кстати сказать, Лихачев очень даже не случайно произнес эту фразу. Мол, ты изменишь свое мнение о Скоморохове, когда познакомишься с нашими данными. Это, несомненно, предупреждение тебе, совет не упорствовать в своих, так сказать, заблуждениях. Такая попытка давления. Вполне в стиле КГБ…

– В стиле ФСБ, хотите сказать.

– Что хотел, то и сказал. Сейчас, в последние годы, это уже заметно. ФСБ начинает активно применять опыт работы КГБ. А тот, в свою очередь, учился у ГПУ. Тебя всерьез предупреждают, запугивают.

Я хмыкнул и улыбнулся.

– Чему радуешься, капитан частного сыска?

– Кто предупрежден, тот вооружен. Навещу-ка я сразу Виктора Федоровича.

Адрес подполковника Скоморохова был приложен к бумагам, которые предоставил мне для ознакомления подполковник Лихачев. Я запомнил его с первого взгляда. Это была та самая квартира, купленная под ипотечные проценты, непомерные для военного пенсионера.

Город я знал плохо, но не сомневался в том, что найду это место. Машина ждала меня на парковке перед штабом округа. Я коротко пообщался с навигатором. Он без проблем и даже без ненормативной лексики проложил оптимальный маршрут.

Оказалось, что живет подполковник Скоморохов неподалеку от меня, в том же длинном девятиэтажном доме, где и капитан Радимова. Только, судя по номеру квартиры, в другом его конце.

Дома наши стоят рядом, а улицы официально разные, хотя дорога между ними не проходит. Названия улиц сохранились здесь с тех времен, когда весь район был застроен небольшими частными домами. Теперь получалось, что какой-то один длинный дом растягивался на несколько старых улиц. Поэтому адрес ему присваивался на выбор, по названию любой из них, которая больше понравится чиновнику из градостроительного управления.

Номера дома капитана Сани я не знал. Иначе не было бы необходимости прибегать к помощи навигатора.

В это время суток по городу ездить было уже проще, чем с утра, и я добрался до цели достаточно быстро. На подъездах были написаны номера квартир. Я сначала подрулил не к тому, но быстро сориентировался и перебрался к нужному, соседнему.

Домофона на двери не было. Вход оказался свободным. Даже прокатиться на лифте мне не пришлось, поскольку квартира Скомороховых была на первом этаже, хотя и имела балкон.

Я имел представление о расположении квартир в подобных типовых домах, поэтому, подходя к подъезду, обратил внимание на немолодую женщину небольшого роста. Она возилась на балконе нужной мне квартиры, что-то перекладывала и звенела стеклом.

Мне хотелось надеяться, что перекладывает она не пустые бутылки. В данных на подполковника Скоморохова, которые пришли из управления кадров ГРУ, нигде ни разу не упоминалось о его пристрастии к спиртному. Если бы таковое имелось, то этот факт обязательно был бы отражен в документах. Такие в ГРУ порядки. Там пьющих спецназовцев не уважают.

Как и курящих. Под балконом валялось множество окурков. Но их могли бросать соседи с любого из девяти этажей. Или хотя бы с четырех-пяти нижних, потому что с верхних окурки летели бы дальше.

Я знал, что обстоятельства жизни часто меняют людей до неузнаваемости как внешне, так и в душе. Но мне не хотелось верить, что подполковник Скоморохов сильно сдал, опустился. Судя по данным, почерпнутым мною из документов ФСБ, его манере поведения и жизненной позиции, это был все тот же собранный и слегка жесткий человек. Таким же он держался и в должности командира батальона.