– Даже не знаю, что с вами делать, промерзлое вы мясо.

– Закон показывает… – заговорил Зиан.

– Закрой свою пасть, – поморщился Аргаст. – А не то я подтащу тебя, оледеневшее ты дерьмо, поближе и посмотрю внимательно в заплывшие глазенки. Как думаешь, что я там увижу?

Молодой шаман побледнел от возмущения и быстро склонил голову, чтобы не выдать себя. Розоватые следы алого камня, отличающие поклонников этого наркотика, еще не растворились, и Зиан об этом знал. Гром несколько секунд буравил его взбешенным взглядом, а затем посмотрел на меня.

– Теперь ты, мясо. Третий пункт корабельного закона гласит: поднявший руку на товарища по команде должен быть наказан десятью ударами плети перед всей командой. Ты должен был ознакомиться с кодексом, когда тебя брали на борт. Надеюсь, ознакомился?

Честно говоря, я этого совсем не помнил. Мы лишь поставили подписи там, где указал боцман. Так сложились обстоятельства, что первой целью было сбежать из Снежной Шапки. Все остальное казалось несущественным.

Однако я торопливо кивнул, лишь бы не злить бородатого корсара.

– Хорошо. Так вот, все мордобойные споры пусть разрешаются в портовых кабаках, будь они прокляты, а не на борту «Звездочки». Там хоть поубивайте друг друга, а в походе – гребаный закон есть гребаный закон. Понял меня, шаркунье ты мясо?

– Да, капитан!

– Балиар! – не отрывая от меня взгляда, рыкнул Аргаст.

Старик Балиар ан Вонк улыбался и качал головой, совсем не слушая капитана. В мыслях он был где-то далеко,

– Балиар, старая ты корова, слышишь меня?

Шаман вынырнул из забытья и воззрился на Дувала. Тот поиграл желваками и, стараясь говорить спокойно, спросил:

– Ты точно видел, как этот сопляк метелил твоего ученика?

– А? Что? Да-да, конечно, – подслеповато щурясь, закивал шаман. – Посмотри на его шубу, Аргаст.

Дувал с трудом удержался от улыбки.

– Значит, завтра днем получишь то, чего заслуживаешь, мясо, – громыхнул Аргаст.

Я молчал, исподлобья оглядывая его богатую каюту. Здесь было уютно и просторно. На стенах красовалось разнообразное оружие – от дальнобоев разных видов, копий, гарпунов и алебард до узких клинков и массивных боевых ножей. У окна (самого большого из тех, что я видел на корабле), за которым во льды садилось солнце, висела пара картин. А за закаленным стеклом, с тройной рамой, виднелся купол носовой рубки и фигура дежурного рулевого.

Справа от меня стоял Зиан с ледяным выражением лица, и его вид без слов говорил, что история с ним не закончится капитанской карой. Что меня ждет много чудесного в ближайшем будущем. Признаюсь, это были неуютные мысли. Но на краткий миг справедливость восторжествовала, пусть и стоила мне десяти плетей.

Десять плетей. Наверное, это будет больно. По спине пробежались мурашки.

– А теперь выметайтесь отсюда и дайте мне отдохнуть, – подытожил капитан и пошевелился в кресле, посмотрев в сторону шкафа с запечатанными кувшинами. – Мне, ломаные траки, надо подумать. Кунни, тащи сюда карты!

В проходе мы с Зианом столкнулись плечами, и ученик шамана чуть слышно произнес:

– Жди.

Он протиснулся в проем и торопливо зашагал по коридору прочь от каюты Дувала. Я задержался у двери и почувствовал легкую руку Балиара на своем плече.

– Принесите мне мой ужин еще раз, молодой человек. Если вам, конечно, не трудно, – сказал улыбающийся шаман. – И прошу вас, уберите, что там разлилось. Сами понимаете, запах. Он мешает моей работе.

– Хорошо, мастер ан Вонк, – сказал я и пошел к трапу на вторую палубу. Запах? Да там, на нижнем уровне, так воняло смесями энгу и парами различных зелий инструментариев, что несколько кусков мяса погоды не сделают. Даже если сгниют!