В тот момент, когда Джон Довертон и его мохнатый спутник подошли к дверям собора, те отворились, и на площадь вышли горожане, посещавшие службу, и звон большого колокола с высокой башни отметил этот момент. Примерно половина жителей города придерживалась именно веры в Единого. Понятно, что были среди горожан и те, кто поклонялся Ниале, Пятерым или Симарглу, были и у них любимые храмы, но вот Джону понадобился в этот вечер отец Паоло.

Вернее, наоборот – отцу Паоло понадобился совет Джона Довертона, да настолько срочно, что два дня назад в дополнение к письму по электронной почте был отправлен магвестник.

Джон пропустил последнюю выходящую из храма женщину, подхватил кота под мышку, слегка крякнув от тяжести, и открыл тяжелую дверь, дубовую, окованную латунью с изображенными на ней сценами из жизни святого Мартина.

Священник стоял справа от двери, возле мраморной чаши со святой водой, и беседовал о чем-то с крошечной старушкой, совершенно седой. Повернувшись, она окинула взглядом невежду, посмевшего войти в собор после окончания службы. Глаза у нее оказались ясными, светло-голубыми и вполне молодыми.

- Я постараюсь поговорить с Басси, синьора Гаттоне, - улыбнувшись, сказал отец Паоло. – Думаю, вам не стоит беспокоиться.

- Спасибо, святой отец, - старушка распрощалась и засеменила к двери, которую Джон почтительно перед нею раскрыл.

Когда хлопнула тяжелая створка, он посадил Неро на скамью, подошел к отцу Паоло и мужчины обнялись, похлопывая друг друга по спине.

- Ну, здравствуй! - священник отстранился и поглядел на друга. – Прости, что я выдернул тебя так срочно...

Откуда, кстати?

- Ты не поверишь, я сидел в Люнденвике и писал отчеты по последней командировке! Так что твой вызов был воспринят как милость богов.

- И путешествуешь теперь не один, – отец Паоло кивнул в сторону кота, который спрыгнул со скамьи и шел по мраморному полу к хорам, подняв голову и принюхиваясь. Усы его подрагивали, желтые глаза отливали зеленью.

- А! Это Неро, в мы встретились в одной из прошлых поездок, и он меня серьезно выручил, так что теперь моя очередь.

- Расскажешь?

- Непременно. Но сначала ты.

- Пойдем... в ризницу что ли, мне не слишком хочется, чтобы кто-то услышал.

Закрыв дверь поплотнее, отец Паоло скинул со стула несколько листов исписанной нотами бумаги, освободил табуретку для себя, сел и задумчиво почесал правую бровь.

- Даже не знаю, с чего начать...

- Начни сначала, дойди до середины, а уж к финалу мы доберемся вместе, – усмехнулся его гость.

- Что-то происходит в городе, и мне это происходящее совсем не нравится.

- Рассказывай, Паоло, рассказывай, иначе как я пойму, где именно искать причины неустройства?

- Ты понимаешь, Лукка – город небольшой, даже если учитывать все пригороды. Половина здешних жителей - приверженцы церкви Единого, и своих прихожан я знаю всех. Так вот, уже какое-то время назад я стал замечать некие... странности. Разные странности – плохие, хорошие и нейтральные, но непонятные.

- Например?

- Ну... – священник задумался. – Хорошая странность: все школьники стали учиться идеально. Причем пойми, когда я говорю «все», это означает, что, в кого ни ткни пальцем из тысячи ста восьми детей от семи до восемнадцати лет, получишь табель с одними десятками.

Довертон слегка оторопел.

- Брось, Паоло, такого не бывает!

- В марте я бы и сам так подумал, - покачал головой его собеседник. – Но, когда школьники вернулись после каникул, учителя обнаружили именно такую картину. Год был закончен так, как я сказал, и с пятнадцатого сентября все продолжилось. Только десятки по всем предметам во всех пяти школах Лукки.