– В Приме черный считается цветом смерти, скорби и проклятия, – сообщил Вэйд, по-прежнему глядя на нее в упор. И одобрения в этом взгляде не было и на медяк. – Для каждого встречного местного вы – дурное предзнаменование, обещание кары богов и стихийных бедствий. Так достаточно ясно?

– А вы?.. – Эль с трудом сглотнула вставший поперек горла ком.

Так вот почему на нее косились люди на улице. Вот по какой причине не поздоровались встречные гильдейцы…

– А я, – губы главы изогнулись в улыбке, однако она так и не добралась до глаз, – прожил здесь достаточно долго, чтобы проникнуться местными суевериями.

«Так достаточно ясно?» – он повторять не стал. Но Элинор все равно почувствовала себя так, будто ей в лицо плеснули ледяной водой.

– Поняла, – выдохнула она. – Позвольте идти?

– Идите, – равнодушно отозвался глава, по-прежнему не меняя ни позы, ни выражения лица.

Выскользнувшая за дверь Эль еще долго чувствовала на себе его взгляд —вверчивающийся между лопаток, вызывающий зуд и желание… переодеться немедленно!

– Почему ты не сказала мне, что у вас нельзя ходить в черном? – зашипела Эль, ухватив Инессу за локоть.

Инни ждала ее в коридоре и, стоило Элинор выйти из кабинета главы, радостно шагнула навстречу. Но не тут-то было.

Добрая, хотя и немного навязчивая соседка, искренне пытающаяся ей помочь? Как бы не так. Кажется, Эль снова приняла свои фантазии за действительность. Как это случилось со «взаимной» любовью Линдена.

Эта мысль заставила поморщиться и выбросила в кровь новую порцию злости.

– Говори. – Элинор в прямом смысле прижала Инессу к стенке и только теперь выпустила ее локоть. – Это был хитрый план, чтобы все возненавидели меня с первого взгляда? Месть? За что? Или…

Запал иссяк так же резко, как и появился, потому как с каждым произнесенным Эль словом девушка вздрагивала, будто бы голосом можно ударить, а потом и вовсе приподняла руки, словно собиралась защищать голову.

Элинор растерянно моргнула и даже попятилась, увеличивая между ними расстояние.

– С ума сошла?! Да не собираюсь я тебя бить!

Инесса медленно, как-то заторможенно моргнула, осмысливая это заявление, а потом заморгала часто-часто и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.

– Прости, – вместе с этим словом с ее губ сорвался нервный смешок. – Я просто…

– Знатно подставила меня, – припечатала Эль, однако больше не рискуя приближаться. Не хватало ей еще и обвинения в попытке избиения в первый же день на новом месте.

Доказывать что-либо и требовать объяснений больше не хотелось, как и, собственно, слушать оправдания. Поэтому Элинор просто развернулась и пошла прочь.

Правда, обида никуда не делась. Она ведь так старалась, черт возьми! Настраивалась и – опростоволосилась в первый же свой визит в гильдию. Черный цвет под запретом даже у черных – кто бы мог подумать!

Вновь разозлившись, уже не столько на Инни, сколько на весь мир, и пользуясь тем, что узкий коридор, заканчивающийся дверью в кабинет главы, был пуст, Элинор взмахнула рукой прямо на ходу.

Да, отец всегда был против растраты резерва по бытовым вопросам, а дома и вовсе запрещал использовать магию без надобности. Но Эль готова была на все, лишь бы не попасться в таком виде на глаза еще кому-нибудь из будущих коллег. Где там эти лавки с готовой одеждой – пойди еще найди.

Магия послушно сорвалась с пальцев и прошлась по черной ткани сперва рубашки, а затем и брюк. Благо ботинки Элинор надела сегодня коричневые, и не пришлось «перекрашивать» и их. Миг – и остальная одежда сделалась им под стать. Рубашка цвета кофе с молоком и брюки на тон темнее – превосходно.