Скомкав и убрав простыню в сторону, Грег снова вернулся к обитому металлом столу. Глубоко вздохнул и положил одну ладонь на лоб усопшей, вторую – на грудь.

После пожара он лишился дара целителя, однако магическое зрение все еще сохранилось – через касание. Как это работало, черт его знает. Во всяком случае, сам Грегори понятия не имел. Но с удовольствием пользовался крупицами магии, которые у него еще остались.

Женщина – молодая, здоровая. Все внутренние органы в порядке, никаких болезней, пораженных тканей и прочего. Девственница… Грег хмыкнул, на мгновение потеряв концентрацию, и перевел взгляд на лицо умершей. Прикинул: лет двадцать пять, не младше. Снова хмыкнул и вернулся к осмотру.

Впрочем, дальнейшее исследование не дало ничего нового: все в полном порядке, не считая воды в легких. М-да, красавица, кто же лезет купаться, не умея плавать?

– Местная? Сыскари ничего не говорили? – уточнил Грег у напарника.

Звон сметаемого стекла на мгновение стих.

– Мне? Издеваешься? – скептически хмыкнул Найлз и вновь принялся за уборку.

И то верно. Работники морга для местных сотрудников Королевского сыска – всего лишь вспомогательный персонал. А Найлз и вовсе что-то вроде предмета обстановки.

– Ладно, их проблемы, – отозвался Грегори, ища взглядом то, что ему было нужно. Но металлический поддон на приставном столике оказался пуст. Выдраен и натерт до блеска (нужно отдать напарнику должное), но девственно пуст. – Дай мне скальпель, нужно взять пробу воды из легких.

Звон стекла снова прекратился, а сам Найлз, вооруженный метлой, наконец-то появился в зоне видимости. Остановился сбоку от стола, правда, на значительном расстоянии, чтобы лишний раз не приближаться к телу, и сложил руки на черенке своего орудия.

– Зачем?

Грег вскинул на него глаза.

– В смысле зачем? Это, как бы, наша работа, да?

В ответ напарник бесхитростно пожал плечами.

– Вытащили ее из моря, значит, и вода в легких морская. Корлин сказал проверить, не придушили ли, написать отчет и поскорее выдать тело родне. Зря резать не велел.

Корлин, ну конечно же. Если Грег и ненавидел что-то больше тягучей, словно застывший мед, однообразной жизни Прима, так это кого-то – местного начальника отделения Королевского сыска.

Глубоко вздохнув, чтобы не сорваться на не заслужившем этого Найлзе, Грегори с раздражением принялся стаскивать с себя перчатки, которые тут же с чувством швырнул в поддон, где стоило бы лежать рабочим инструментам, и, впечатывая подошвы ботинок в пол, направился к двери.

– Да чего ты бесишься?! – донеслось вслед. – Нам же лучше!

Не лучше. Никому не лучше. Умершей девушке точно не лучше – ей уже все равно.

Грег не ответил и только от души хлопнул дверью.

– Ну и чего ты от меня хочешь?

Жирный, как откормленный боров, начальник сыска, как всегда, восседал в своем любимом кресле. Недавно он велел подсобным рабочим избавиться от впивающихся в бока подлокотников и теперь просиживал в нем зад в полном комфорте.

– Я хочу, чтобы мне не мешали делать мою работу, – отчеканил Грегори, уперев ладони в столешницу и нависая над расплывшимся собеседником напротив.

– Да-а? – И без того узкие, заплывшие жиром глазки предостерегающе сузились, а все четыре подбородка так воинственно заколыхались, что Грег невольно вспомнил детскую страшилку про кисель-убийцу. «Не будешь пить кисель, он обидится, затаится, пока не застынет, а потом выйдет из чашки, как река из берегов, и отправится на поиски непослушных ребятишек», – рассказывала бабка Герлена, к которой они в детстве бегали всей улицей – послушать страшные сказки, конечно же. – А я вот хочу, чтобы мой сотрудник приходил на работу вовремя…