Но этот пост бросили ему как милостыню.

– Вы забыли еще об одном, милорды, – сказал он, не скрывая злость. – Я и так облечен властью и долгом лорда-протектора. Быть Архимагом – это слишком большая ответственность…

– Это не навсегда, – послышалось вдруг.

Волански поднял голову от кораблика, которым елозил по столу, осмотрел присутствующих и снова опустил взгляд к бумажной игрушке. Грегору даже показалось, что он ослышался и эти слова принадлежат не иллюзорнику, но все остальные смотрели на Волански с таким же недоумением.

– Полагаю, наш уважаемый магистр Волански хотел сказать, что пост лорда-протектора – это не навсегда, – с бледной улыбкой пояснил Райнгартен. – И он безусловно прав. Лорд Бастельеро, к моему глубочайшему сожалению, ваши полномочия протектора когда-то закончатся. Следовательно, это не причина для отказа. Поздравляю вас, милорд.

И он первым глубоко поклонился. Остальные магистры встали и последовали его примеру.

Грегор бессильно смотрел, как склоняется перед ним верхушка Ордена, самые сильные маги мира, и его бывший наставник в том числе. У непрошеной и нежеланной победы был отвратительный вкус кражи. Она была чужой! Как трофей, завоеванный кем-то другим, а потом брошенный за ненадобностью! Омерзительно! Грегор совершенно точно знал, что, даже если Роверстан никогда не скажет об этом ни единого слова, они оба будут знать правду. И Совет, разумеется, тоже! А он еще думал, как себя должен чувствовать Райнгартен!

– Благодарю, милорды, – сказал он мертво и поклонился в ответ. «Что бы ни случилось, это не причина терять лицо», – учил его дед. – Я высоко ценю ваше доверие и постараюсь его оправдать.

«Это не навсегда…» – продолжало звучать в ушах то ли обещанием, то ли предостережением.

Первый раз в этом клятом Дорвенанте Лучано было настолько тепло. Мягко, уютно, спокойно… Качаясь на волнах расслабленной дремоты, он не торопился выныривать из неожиданного блаженства, лениво прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что чувствовал вокруг. Можно было бы и присмотреться, но веки будто свинцом налились, и поднимать их было откровенно лень. Лучано даже показалось на одно томительно долгое и сладкое мгновение, что все последние дни были сном. Вот он сейчас откроет глаза, а над ним потолок спальни в доме мастера Ларци, знакомый до мельчайшей щербинки!

Но обоняние подсказывало, что он все-таки в лесу. Больше того – в палатке! Свернутый и подложенный вместо подушки плащ уже успел пропитаться запахами дороги: конский пот, лесная сырость, запах самого Лучано и едва уловимая тень аромата тех, кто спал рядом. Ни синьорина Айлин, ни бастардо, хвала Претемнейшей, не пользовались душистой водой, зато тщательно следили за собой, насколько это было возможно в дороге. Запах чистого молодого и здорового тела – что может быть лучше? Лучано сквозь дрему вспомнил, почему этот запах окутывает его с двух сторон, и тихо, но глубоко вздохнул…

Прошлый раз он проснулся, едва успев задремать. По уже сложившемуся порядку в середине палатки спал Вальдерон, занимая изрядную часть свободного места. Еще бы, с такими-то плечами! Рыжая магесса, как и всегда, легла сбоку, и Лучано, даже не видя их, буквально чувствовал, как эти двое стараются не коснуться друг друга. Хотя спят в белье, а ночи далеко не жаркие!

Хм, похоже, благородные дорвенантцы и правда помешаны на чистоте и целомудренности. Или только эти двое? Сколько бы Лучано ни приглядывал за парочкой, ни разу ему не удалось поймать обмена взглядами, касаниями или еще какого-то знака, говорящего о чувствах. Да они смотрели друг на друга словно брат и сестра! Любящие и нежные брат и сестра, но не более того! А ведь посмотреть было на что.