Роберт потянулся за кошельком, но я схватила его за руку.

– Я уверена, – прошептала я. – Если не получится, я целый год буду работать на вас бесплатно.

Роберт заколебался.

– И Данди тоже, – добавила я. – Я правда смогу.

– Эта лошадь не так плоха, как вы говорите, – сказал Роберт, и его голос звучал так же громко, как у мистера Смитти. – Я предупреждал вас, что она плохо поддается дрессировке, но скакать на ней можно. Даже моя маленькая служанка сможет усидеть на ней. А она всего лишь слабая девушка. Я готов спорить на это.

– Пари! Пари! – закричало сразу несколько голосов.

Мистер Смитти, который сиял оттого, что находится в центре внимания, внезапно замолчал.

– Хорошо, – неохотно согласился он. – Вы утверждаете – и все здесь слышали это, – что девушка сможет удержаться на этой зверюге. Я ставлю пятьдесят фунтов, что это ей не удастся, мистер Гауэр. Если вы не примете это пари, то вы вернете мне деньги за лошадь и хорошие проценты.

– Ладно, – сказал Роберт. – Пятьдесят фунтов. Но девушка должна только усидеть на ней.

– Отлично, – проревел Смитти. – Кто еще будет спорить? У кого еще деньги жгут карман? Я ставлю четыре к одному, нет, лучше пять против одного. – Тут он оглянулся и схватил меня за руку. – Черт побери, да я ставлю десять против одного.

– А я ставлю гинею на девушку, – крикнул кто-то сзади. – Похоже, что она знает толк в лошадях. Я ставлю на нее.

Я в смущении отступила назад и опять дернула Роберта за рукав.

– Записывайте ставки, бога ради. И найдите кого-нибудь, кто поставит деньги за вас.

Тут я увидела, что к коню направляется конюх с тяжелым мужским седлом и полной упряжью, которая весила чуть ли не сотню килограммов. Незамеченная, я скользнула к нему.

– Мой хозяин не хочет, чтобы вы так запрягали лошадь, – вежливо сказала я парню. – Он просит передать, что нам нужно только седло и повод. И ничего больше.

Парень удивленно уставился на меня и хотел было возразить, но я убежала. Пока мы шли на поле, к нам присоединилась по меньшей мере пара дюжин спорщиков. Я увидела, что маленький остролицый человек записывает все ставки Роберта. Я шла за ними мелкими семенящими шагами, опустив глаза.

Когда конюх подвел к толпе коня, все, включая Роберта, ахнули. Он злобно косился на всех, плотно прижимая уши к голове и оскалясь. Но я улыбалась от счастья. Мне казалось, что я знала его всю мою жизнь. Что он принадлежал мне еще до рождения, что на нем скакала моя мама и даже моя бабушка.

– Кей, – тихо позвала я и выступила в середину круга.

Ленты на моей шляпке развязались и полоскались на ветру. Конь испугался и отпрыгнул назад, толпа вздрогнула и расступилась, издав громкое «ах!». Люди продолжали заключать пари, и я знала, что сегодня я заработаю небольшое состояние для Роберта и смогу получить Кея в свою собственность.

Я подошла к голове жеребца, он тревожно отпрянул в сторону. Роберт слишком туго натягивал его поводья. И я выждала минутку, чтобы он успокоился.

Кей вытянул ко мне голову и стал обнюхивать платье, лицо, волосы. Разговоры позади нас смолкли, и некоторые люди вдруг попытались расторгнуть пари, хотя делать это было уже поздно. Но я едва слышала их. Я тихонько положила руку на холку коня и почесала его теплую кожу за правым ушком так же ласково, как гладит кобыла своего жеребенка. Кей смешно фыркнул, будто сразу забыл все побои и свой страх при одном чужом прикосновении, и я повернулась к Роберту, улыбнулась и сказала:

– Теперь можно садиться.

Роберт помог мне забраться на коня, но в глазах его застыл испуг.