Паркинсон разозлился. Его не устраивали оба варианта. Специалист требовался ему немедленно! Если ему не будет своевременно оказана специализированная помощь, то какими могут оказаться последствия, Паркинсон не брался даже предсказать. Сколько было случаев, когда «временно сорвавшийся с нарезки» подросток похищал у папаши револьвер и брался за отстрел в школе всех негодяев до кого успевал добраться. Выругавшись матом, Марк тут же получил счет штрафа за нецензурные выражения в общественном месте. Паркинсон ошарашенно распечатал полученный счет и заозирался по сторонам. О том, что у аэрокара открыто окно на передней двери, он совершенно забыл. Если бы окно было закрыто, Паркинсон не получил бы счет на десять долларов. Ну, что бы не закрыть окно и ругаться бы матом в свое удовольствие!

Штраф нужно было оплатить в ближайшие три дня.

Марк понимал, что у него оставались мизерные шансы сохранить здравый рассудок в этот перевернутый с ног на голову день. Но он сделал последнее усилие над собой и аккуратно посадил аэрокар на освободившуюся площадку. Оплатив парковку, Паркинсон выбрался из машины, запер ее и направился к лифту.

Спуск с трехсотого этажа поначалу не причинил ему особенных неудобств. Марк стоически выдержал остановки на двести восьмидесятом этаже, на двести семьдесят пятом этаже, на двести шестьдесят девятом и двести шестьдесят восьмом, но когда лифт стал останавливаться практически на каждом этаже, Паркинсон занервничал, покусывая нижнюю губу и сверкая глазами на входящих пассажиров.

Не выдержал он на двести сороковом этаже. Когда в кабину попытался войти элегантный безусый хлыщ, Марк церемониться не стал. Он с силой толкнул молодого человека руками в грудь, вышвыривая его из кабины, и ударил кулаком по кнопке безостановочного движения. Двери закрылись, и кабина тут же выдала ему предложение оплатить дополнительную услугу «безостановочного движения». Скрипя зубами от злости, Паркинсон сунул в прожорливую щель терминала, расположенного под кнопками управления, кредитку и позволил снять с нее пять долларов.

Кабина ухнула вниз и стала набирать скорость.

Паркинсон нервно перетаптывался с ноги на ногу и позевывал в потолок.

Через несколько минут движение замедлилось, кабина остановилась и раскрыла двери. Приятный женский голос, показавшийся в это утро Паркинсону донельзя противным, пожелал ему удачного дня.

– Да пошла ты!.. – тихо огрызнулся Марк и замер, втянув голову в плечи, ожидая нового штрафа.

Но возмездия почему-то не последовало.

Паркинсон выскочил из кабины, пробежал через холл «Роял-билдинга», вывалился через старомодные вращающиеся двери на улицу и тут же увяз в толпе.

На улице толпилось столько народу, сколько Марк, наверное, не видел за всю свою жизнь. Превозмогая начавшийся приступ человеконенавистничества, Паркинсон вклинился в толпу и стал медленно пробираться на другую сторону улицы.

На борьбу с толпой он потратил восемь минут.

Добравшись до родных дверей, Марк выбрался из толпы и окунулся в безлюдную прохладу холла комплекса «Башни-близнецы». Он ощутил несоизмеримое ни с чем блаженство; злость, раздражение медленно отступили из сердца.

Кабина лифта оказалась свободной, хотя в этот зловредный день можно было ожидать чего угодно, вплоть до полного демонтажа лифтового оборудования.

Марк вздохнул облегченно и уже в благостном расположении духа вошел в кабину. Поднимаясь наверх, лифт сделал всего две остановки, вобрав в себя трех человек, и Паркинсон перестал переживать о нарушенном графике. Он успокаивал себя тем, что раз в жизни и слон может позволить себе испугаться.