– Значит, не только от воздуха, но и через кровь зараза передавалась, – выдвинул своё предположение о заражении бойцов Калин. – Раз после укуса они обратились, точно, через кровь.

– Прям как умертвие, – тихо, словно боясь накликать беду, прошептал Халк.

Хуманы, переглянувшись, закивали.

– А глоты, разве они не такие?

– Нет, глот если цапнет, ничего страшного, они просто безумны, но не заразные, а вот умертвие… то да, одна царапина от него – и всё, можно сразу голову рубить, чтобы зря не мучился.

– Хм, – задумался Калин, – а не кажется ли тебе, что это облако, из-за которого умертвия получаются, ни что иное как та же самая зараза, которой потравили город?

– Столько лет же прошло, – отрицательно махнул рукой Карман. – Нет, скорее всего, это аномалия. Господа так сказали, что это именно аномалия.

– Может, и аномалия, но результаты она выдаёт такие же, как тут описано, – Калин ткнул пальцем в страницы лежащего на коленях раскрытого журнала. – Ладно, поехали дальше. «Они там, я знаю. Как пришли вслед за ребятами, так и бродят по туннелю. Иногда генерал и другие лица, имевшие прежде непосредственное отношение и допуск к объекту, подходили к дверям и скреблись, словно просили, чтобы их впустили. Первые дни мы все были поражены увиденным, потом просто следили за их поведением, но спустя месяцы перестали делать и это.
По истечении года после катастрофы я принял решение о вскрытии Хранилища судного дня. Ребята начали сходить сума, пошли конфликты на ровном месте, драки, и нужно было их чем-то отвлечь. По этой же причине изъял всё оружие и спрятал его в шахте техобслуги, потому как знал, что оружейку мои орлы при желании всё равно вскроют. Людей нужно было чем-то занять, и мы принялись проверять Хранилище на предмет его содержания. Найденные там запасы алкоголя даже я, ранее не пьющий человек, воспринял как дар свыше».

– Они вскрыли хранилище, – оживился Карман, заглядывая в журнал. – А где оно, не сказано ещё?

– Терпение, друг мой, терпение. Читаю дальше. Бла, бла, бла, душевные терзания, это не интересно, – пробегая по строкам, листал он страницы. – А, вот. «Мы зачистили туннель от тварей и взорвали его к такой-то матери, чтобы ни один проклятый зомбак больше не смог пробраться, чтобы ни одну рожу больше не видеть в экранах мониторов», – почерк шёл неровно и очень крупно, страницы были заляпаны кровью, некоторые слова невозможно было прочесть. – «Они отдали свои жизни за этот проклятый объект! За что?! Зачем всё оно было надо?! Твари! Я ненавижу вас всех, проклятые твари!!!»

Дальнейшие проклятия и поток сквернословия Калин пропустил, и без того было ясно, что при зачистке кто-то погиб, а у капитана Егорова явно сдали нервы.

– Так, вот он тут пишет, что старлея Ярыгу разорвали зомби, а Киут и Соболев были тяжело ранены, но они не обратились в чудовищ, а просто умерли. Тела лежали на койках несколько дней, потом капитан их поместил в местный морг. Это в те ящики, – пояснил Калин, – с железными дверками.

Хуманы почти синхронно кивнули давая понять, что поняли о чём речь.

– О, блин, а тут почерк другой совсем пошёл, – мальчишка потёр нос и отпил воды. – Пишет, что он программист и что нашёл этот дневник рядом с трупом капитана. Егоров застрелился, и теперь он остался совершенно один.

– А про хранилище…

– Да подожди ты, – отмахнулся Калин, внимательно всматриваясь в страницы. – Вот, нашёл, пишет он уже спустя тридцать лет.

– Ого! – присвистнул Гобла. – А до этого что, не писал?

– Писал, но мало очень и, по сути, ни о чём, так, бредятина всякая. А вот тут пишет, что чувствует, пришёл его час, и жалеет он о том, что взорвали туннель. Он несколько раз пытался выбраться, но не смог разобрать завалы, поэтому запер гермодверь и перевёл её на ручной режим, чтобы в случае, если на земле остались разумные люди, и они смогут откопать проход, то смогли войти, так как тварям на открытие гермы ума не хватит. По этой же причине он сделал надпись на плите и выставил простой пароль, также отключил все магнитные замки и перевёл бункер в плановое автономное обеспечение. А вот и про твоё хранилище тут написано, – взглянул он на Кармана.