Почему это случилось? Почему с Каролин? Почему этот чертов измельчитель? Почему останки вместо тела?

Мне, детективу, следовало бы думать о вещественных уликах и о том, к чему они меня приведут, но сейчас, лежа в темноте, я чувствовал себя не столько детективом, сколько дядей и братом.

Однажды мы уже теряли Каролин. После смерти Блейка ее мать не пожелала иметь ничего общего с семьей и уехала, даже не попрощавшись. Сменила номера телефонов. Возвращала подарки на дни рождения. В то время все это казалось невероятно печальным, но с той поры я не раз убеждался в том, что людям нравится страдать и наносить себе раны.

Около половины пятого я спустил ноги с кровати и сел. На душе у меня ничуть не полегчало.

– Ты куда? Еще ночь, – сказала Бри.

– Не знаю, может, в контору. Попробую что-нибудь сделать. Спи.

– Я не спала. – Она села за моей спиной и обняла меня за плечи. – Ты не один. Что бы ни случилось с тобой, я рядом.

Опустив голову, я слушал ее успокаивающие слова. Бри права – в этом деле мы вместе. Так было всегда с той поры, как мы встретились, и это здорово.

– Я сделаю все, чтобы помочь семье пережить это, – сказала она. – Завтра мы с тобой отправимся туда и начнем выяснять, кто совершил такое ужасное преступление. Слышишь?

В первый раз после звонка Дэвиса я ощутил тепло в груди: не счастье, не облегчение, но хотя бы признательность. За то, что чему-то можно радоваться. Я прожил большую часть жизни без Бри, и теперь даже не представляю, как мне это удалось.

– Как я отыскал тебя? – спросил я. – С чего мне так повезло?

– Это не везение. – Бри еще крепче прижалась ко мне. – Это любовь, Алекс.

Габриэлю Ризу показалось правильным и даже забавным, что для этой странной, в сущности, беспрецедентной встречи среди ночи было выбрано именно это здание, изначально построенное для размещения государственного департамента, департамента ВМС и военного министерства. Риз осознавал глубокую историчность всего, что он делал. Можно сказать, что Вашингтон был в крови трех поколений его семьи.

Ризу позвонил сам вице-президент, причем голос его звучал довольно напряженно, а ведь Уолтер Тиллман руководил двумя компаниями из ста, принадлежавших «Форчун», поэтому на деле знал, что такое давление. Он не упомянул ни о каких деталях в разговоре с Ризом, просто велел ему прибыть немедленно в здание Исполнительного управления президента Эйзенхауэра. Технически в этом офисе теперь принимали высокопоставленных гостей, и все государственные деятели от Джонсона до Чейни приветствовали там лидеров со всех концов света.

Но самое существенное состояло в том, что это здание находилось далеко от Западного крыла, а значит, от глаз и ушей. В этом наверняка и была цель устроителей этой тайной встречи.

Приехав туда, Риз обнаружил, что двери во внутренний офис закрыты. Дэн Корморан, глава секретной службы Белого дома, стоял у дверей, а еще два агента располагались по обеим их сторонам.

Риз вошел, Корморан последовал за ним.

– Сэр? – произнес Риз.

Вице-президент Тиллман стоял к ним спиной в дальнем конце комнаты. В окнах отражались наполовину зажженные шары потолочных газовых светильников – явная имитация. Несколько моделей судов в стеклянных футлярах говорили об истории здания. В этом офисе во время Второй мировой войны работал генерал Першинг.

Тиллман повернулся и заговорил:

– У нас неприятная ситуация, Гейб. Проходи и садись. Все скверно. Так скверно, что дальше некуда.

Агент Корморан выступил вперед и встал рядом с вице-президентом. Это неприятно удивило Риза: он был начальником штаба и понимал, что начальник секретной службы не должен знать больше его. Но сейчас он явно знал больше. Что же, черт возьми, произошло? И с кем?