Ромео поднимает меня одним быстрым и ловким движением, сомкнув руки на моей талии. В следующий миг я уже стою на земле, всем телом прижимаясь к нему и чувствуя, как бешено колотится его сердце.

Увы, мои старания напрасны. Несколько секунд Ромео смотрит на мои губы, а потом вспоминает свою ярость и с гневным рыком бросается за фонтан.

Я жмурюсь, ожидая услышать крик Джульетты, но ответом оказывает тишина, которую нарушает только тяжелое дыхание Ромео.

Он растерянно кружится, прожигая взглядом пространство, а затем шумно выдыхает и возвращается ко мне. Мокрая ткань платья липнет к моему телу, позволяя Ромео разглядеть изгибы.

— Прошу, прости меня, — виновато пробормочет он. — Там никого нет.

Я молчу.

— С моей стороны было низостью не доверять тебе, любовь моя… — голос Ромео уже начал дрожать.

— Назови меня своей любовью еще раз, и ты меня никогда больше не увидишь, — шиплю я, позволив раздражению вырваться наружу. — Ты не любишь меня. Ты поклоняешься моему лицу, но не более…

— Не правда, — с жаром возражает Ромео. — Твоим силуэтом я восхищаюсь не меньше.

Абсурд происходящего грозит меня доконать, и я до боли сжимаю зубы, чтобы не завопить во весь голос.

— Оставьте меня, синьор.

— Оставить?

— Да. Пожалуйста. Сейчас.

— Эм… Но-о… — Ромео смотрит по сторонам. — Мы в моем саду.

— О Боже, я знаю, — я прикрываю веки. — Мне нужно очистить обувь от грязи, и я боюсь, что при этом могу непреднамеренно раскрыть лодыжку. Это было бы… скандально.

Самое глупое оправдание из всех, что я смогла придумать. Ради бога, всё это время он мог видеть мои плечи, куда уж скандальнее? Но других поводов избавиться от него я не нахожу, а сделать это нужно поскорее.

Он кивает и отступает, жадно вглядываясь в мое лицо.

— Я уйду сейчас, дорогая Розалина, но не оставлю попыток растопить твоё ледяное сердце. Моя любовь к тебе будет сиять вечно.

Ага, как же.

С этими словами он кланяется мне, а потом разворачивается и бежит в сторону дома. Джульетта издает еще один протяжный стон, на этот раз из-за беседки слева от фонтана. Но Ромео этого звука уже не слышит.

— Он ушел, — сообщаю я ей.

Джульетта выползает из-под виноградных лоз, которыми увита беседка. Ее лицо красное, глаза слезятся, а губы посинели — видимо, от ягод.

— Прониклась запретными плодами садов Монтекки? — поддразниваю ее я.

— О да, — Джульетта улыбается. — Но виноград не такой сладкий, как его слова. Во имя всех святых, теперь я понимаю, о чем ты говорила. Мальчик и правда жалкий.

Она облизывает большой палец, наслаждаясь остатками виноградного сока.

— Он правда думает, что хоть одна женщина в здравом уме на это поведется?

— Ну, — я пожимаю плечами, — может те, кто любят глазами, и поведутся. Он довольно хорош… Ты видела?

Надеюсь, что нет.

Джульетта мотает головой.

— Фонтан заблокировал мне обзор. Зато я подробно рассмотрела всё, что у нимфы пониже спины, — она кивает на статую и протягивает мне виноградинку. — Так странно. Отец велит мне ненавидеть человека, с которым я даже мельком не знакома. И который ни разу не видел меня.

Мои попытки привести себя в порядок не увенчались успехом. Поможет только смена платья.

Я беру виноградинку, и она лопается у меня во рту.

— Ладно, — говорю я, пережевывая ягоду, — нужно убираться отсюда.

— Без цветов? — расстраивается Джульетта.

Лилии, которые она сорвала, всё еще лежат у фонтана. Я ухмыляюсь.

— Хватай их и пойдем. Этот чертов Монтекки не заставит меня расстаться ни с одним моим цветком.

В своей невинности Джульетта не сразу поняла игру слов, но, когда до нее всё-таки дошел непристойный смысл сказанного, ее щеки налились краской.