Но меня и без того считаются странной, так что я прикусила язык, чтобы не прослыть сумасшедшей. Или хуже того — ведьмой. Средневековье тут хоть и книжное, но на костер мне всё еще не хочется, даже если жизнь после смерти и существует. Но я все же хочу прожить до старости хотя бы со второй попытки.

Кроме того, я поняла, что… Я просто не знаю, как именно всё это будет происходить. К экзамену мне нужно было прочитать «Гамлета», а не «Ромео и Джульетту». Поэтому у меня с собой и был сборник пьес.

Нет, я конечно, знаю, что Ромео и Джульетта влюбятся и убьются, но подробностей не помню. Да это и не важно. Джульетта меня нравится так же сильно, как и Тибальт, так что я твердо решила, что, когда наступит время, я не позволю ей умереть из-за какого-то придурковатого Монтекки.

Знание — сила. Как ученица целительницы я это уже поняла. Мое преимущество в том, что я знаю финал этой истории, а значит смогу его «переписать».

Джульетта ждет меня у городского фонтана, откуда мы направляемся к саду наших врагов, вышагивая степенно и важно, как самые знатные веронские дамы. Никто не должен догадаться о дерзости, которую мы задумали. Но волнение всё равно бурлит внутри меня и не дает ровно дышать.

Джульетта тоже выглядит взволнованной. Улыбка, которую она мне посылает, наполнена трепетом.

— Как, скажи на милость, дорогая Розалина, даже на такой жаре твои волосы остаются идеально уложенными? — спрашивает она самым серьезным тоном. — Мои собственные превращаются в паклю через несколько мгновений.

Она встряхивает черными кудрями, а я нарочито гордо вздергиваю подборок.

— Прошу простить, если моё совершенство тебя оскорбляется, кузина. Нет моей вины в том, что я безупречна!

Мы молча смотрим друг на друга несколько секунд, а потом разражаемся звонким хохотом и вероятно, тревожим сон парочки соседей.

Жара набирает силу с каждой минутой. Я не выдерживаю и приспускаю верхние буфы платья, обнажив плечи.

— Роз, это скандально! — восклицает Джульетта.

— Не более скандально чем то, что мы собираемся сделать.

— Твоя правда, — вздыхает кузина. — Жаль, что я не такая смелая, как ты, а то бы вообще избавилась от этого платья. Наша одежда еще более удушающая, чем эта жара!

Ее правда. Я игриво веду плечами.

— Может, однажды такой фасон войдет в моду, — подмигиваю я ей.

— Ага, а Монтекки и Капулетти положат конец вражде.

— Ну, ни то, ни другое не выглядит невероятным.

Джульетта фыркает и морщится.

— Монтекки — нечестивые псы!

Эти грубые слова так резко контрастируют с ее нежным образом, что я не могу сдержать улыбку.

— Ты говоришь так только потому, что тебя этому научили.

— Ну… да. Но я должна их ненавидеть. Я дочь Капулетти.

— А тебе когда-нибудь рассказывали о причинах этой ссоры?

Джульетта беспечно пожимает плечами.

— Я спрашивала у отца, но он всегда отмахивается или меняет тему. Иногда мне кажется, что он и сам не знает причину, но не может прямо об этом сказать.

Мы идем и молчим, погрузившись в свои мысли. Вилла Монтекии всё ближе. О, мы почти на пороге врага!

— А ты, Роз? — спрашивает Джульетта, немного понизив голос. — Ты разве не презираешь каждого Монтекки в этом городе?

— Не могу сказать о каждом. Лично я знакома только с одним из них. И, по правде говоря, я нахожу его довольно надоедливым.

— Потому что он Монтекки?

— Потому что он заноза в моей заднице!

Джульетта на миг замирает, а потом хохочет над моей дерзостью.

— И как зовут твою занозу?

— Ромео.

Мы подошли к границе сада Монтекки. Фиговые деревья и длинные кружева цветов выглядят восхитительно, а за ними виднеется дом — жилище из камня и ярости. Дом, в котором живет Ромео.