— Готовься, завтра я заберу тебя отсюда, — сказал мне, и в его голосе не прозвучало ни капли нежности.

Неудивительно! Ведь он умел только приказывать, но никак не просить. И это была не просьба, а сухая констатация того, что в любом случае свершилось бы.

Но не только Алайдаров умел быть упрямым. Когда было нужно, я тоже могла добиваться своего. И мало кому уступила бы в упрямстве.

— Завтра нас уже здесь не будет, — неслышно прошептала я, стыдясь поднять голову. — Так что забирать никого не придётся.

— Похоже, что я интересуюсь твоим мнением? — резко и зло прорычал Самрат.

Я вскинула голову, не скрывая, как меня злили его слова и уверенность. В общем-то, меня в нём всё раздражало и злило. Мне хотелось его придушить!

— А похоже, что я спрашиваю вашего разрешения? — резко ответила ему.

Он прищурился. И мне сразу не понравился его взгляд, каким Самрат на меня посмотрел. Будто бы он что-то обдумывал и решал для себя. В голову мне полезли разные плохие мысли. Я его боялась и уже жалела о своём поступке. «Не стоило дёргать быка за уши. И говорить ему о планах тем более. Дура, ты, Ясмина, и жизнь ничему тебя не учит!» — отчётливо осознала про себя.

Рывок — и я оказалась впечатана лицом в стену, ощущая сзади его сильное тело. Я не могла повернуться, и моё сердце испуганно сжалось.

«Черт бы побрал мой характер!» — подумала со страхом.

— Когда твой отец продавал мне тебя, он обещал воспитанную и покорную жену. Видимо, Карим солгал мне.

При упоминании имени отца что-то глубоко внутри меня болезненно заныло. Каким бы плохим человеком он ни был, я всё равно по нему скучала. Мой отец был для меня единственным родным человеком на всём белом свете. И я любила его. Сама себе не признавалась, но глубоко в сердце я питала к нему все те тёплые чувства, что только чувствуют дети по отношению к своим родителям.

— Но ничего, — зловредно процедил Самрат. — Я сумею тебя перевоспитать и сделать из тебя примерную супругу.

Проговорив последнее, он оставил поцелуй на моём затылке. Мне пришлось зажмуриться и перестать дышать, чтобы не вдыхать его запах.

Секунда — и я очутилась на свободе. Никто больше не прижимал мене к стене и до боли не сжимал мои руки. Самрат, не задерживаясь больше ни на минуту, вышел из комнаты, и я обессиленно рухнула на пол. Ноги не держали меня. Они попросту отказали.

Я слышала, как мужчина что-то сказал сестре Эмине, но понятия не имела, что именно. Мне было всё равно, ведь для себя я уже приняла решение. И не собиралась его менять. Все эти четыре года я скрывалась от Самрата не для того, чтобы потом всё-таки стать его женой, невесткой семейства Алайдаровых. И пусть я не была лично ни с кем из них знакома, его отношения ко мне хватило, чтобы искренне не желать никого там знать.

Неизвестно, сколько прошло времени, но когда я поднялась и начала одеваться, в комнату вошла Эмине. В отличие от неё, мне бы очень хотелось принять душ, но в это время у нас всегда отключали горячую воду. Было похоже на то, мне придётся теперь терпеть на своём теле те противные ощущения, что остались от ненавистных прикосновений к нему чужих мужчин.

— Сестра Эмине, собирай вещи. Мы больше не останемся здесь ни на минуту, — громко проговорила я, тут же доставая из шкафа огромную сумку и начиная бросать в неё вещи мачехи и брата. — Нам опасно здесь находиться.

— Ясмина. — Ладонь заметно протрезвевшей женщины накрыла мою руку, что ощутимо дрожала. — Мы никуда не пойдём. Точнее, мы с Арифом останемся.

Мне не понравилось то, что она говорила загадками. Подняв голову, я заметила, как Эмине была неестественно взволнована. И в руке она сжимала… кредитную карточку! Но в моей памяти не было такого, что у нас в квартире у кого-то имелась такая.