Глаза милиционера превратились в два огромных блюдца.

— Мужик… Ты чего, мужик! Я же тебе ничего не сделал, — плаксиво заговорил он. — Это на тебя Паша наезжал, а я ведь тебя и пальцем не тронул. Ну, мужик, извини, если что не так вышло.

Я ответил ему зловещей ухмылкой, и тогда милиционера проняло.

— Тревога! На помощь! — завопил он.

Где-то в коридоре хлопнула дверь, послышался грохот сапог. Через секунду появился ещё один «персонаж» — тучный милиционер из тех, что поперёк себя шире.

— Бекешин, Юхтин, я не понял — что за херь тут происходит?! — заговорил он.

Его квадратный подбородок, казалось, составляет с толстой шеей одно целое, будто голову прямиком прилепили к туловищу.

Тут он увидел меня, револьвер в моих руках и сразу попятился спиной назад.

— Не дёргайся! — приказал я. — А ну, руки в гору!

— Не надо, мужик, — забормотал тучный милиционер, поднимая лапки кверху. — Тебя к нам Алмаз послал, да?

Меня эта фраза жутко заинтриговала, и тогда я слегка кивнул.

Похоже, в представлении этого толстяка, только люди Алмаза осмелились бы на подобное поведение в стенах отделения милиции. Кто я такой, чтобы его разочаровывать?

Он облегчённо вздохнул.

— Так и знал, что из-за этого аптекаря разборки начнутся.

— А ты догадливый, — хмыкнул я, поигрывая револьвером.

— Шпалер убери, а? — попросил он.

— Обойдёшься, — отрицательно мотнул головой я.

— Тогда дай хоть руки опустить — неудобно же, затекают!

— Спать на потолке неудобно — одеяло падает.

— Блин, ну ты что… У нас ведь с Алмазом всё ровно. Это старый начальник чудил. По его приказу аптекаря трясли, чтобы он Алмаза сдал. Но ты же сам знаешь, что Токмакова больше нет.

— Знаю, — снова кивнул я и спросил как бы между прочим:

— Аптекаря этого как зовут?

— Так Гутман же, — улыбнулся толстяк.

Внезапно он ойкнул и пошатнулся.

— Ты чего? — спросил я.

— Сердце, — прошептал он. — Сердце кольнуло… Болит.

Твою ж мать! Я вспомнил, как сам оказался из-за сердечного приступа в этом мире и теле, на долю секунду поверил его словам и снизил бдительность.

Расплата не заставила себя долго ждать. В руке толстяка словно из ниоткуда появился наган.

— Наколоть меня решил, сука! Получай!

Два выстрела прозвучали практически в унисон.

Сложно промахнуться на дистанции в несколько шагов, однако тучный умудрился это сделать. Зато мне повезло или не повезло: я вогнал ему пулю прямо в лоб. Чему надо сказать, совсем не обрадовался.

Вместо ценного источника информации на полу коридора валялся совсем ещё свеженький мертвец.

Первый денёк на рабочем месте выдался просто охренительным… Десять минут — и уже первый труп, причём своего же подчинённого. Кому расскажи — не поверят, станут смеяться.

А вот мне почему-то не до смеха. Рыдать и плакать охота! И чем дольше тут нахожусь, тем сильнее хочется.

Дежурный успел очнуться, со страхом посмотрел на меня.

— Встать! — приказал я ему.

Он послушно выполнил приказание. Взгляд при этом у него был такой, словно он своими глазами увидел перед собой Немезиду.

— Ещё люди в отделении есть?

— Только арестованные.

— К стене вставай!

— Зачем?

— Не боись, пока не на расстрел.

Затем перевёл взгляд на второго милиционера.

— Тебе что — отдельное приглашение нужно? А ну — вставай рядом.

Картина маслом — «менты у стенки». Кто-то бы обрадовался, а у меня такое чувство, словно кто-то нагадил прямо в душу.

— Товарищ, простите, а вы кто? — заикаясь, спросил дежурный.

— Тамбовский волк тебе товарищ! — ввернул я почерпнутое в незабвенной классике выражение.

— Но вы же не бандит, да?

— А для тебя кто лучше — бандит или представитель власти?