И если разработчики программы в этом месте накидали критерии сортировки абы как, вполне возможно, что и в прочих тоже. А режим «автоматически» стоит последним, потому что его наверняка запилили уже после релиза программы и тупо добавили в конец. Поэтому весьма вероятно, что на той стороне программы сидит замордованный менеджер, который тупо оставляет в этой графе сортировку по умолчанию – то есть, по дате, которая стоит первой в списке. Пока что из всего, что я здесь увидела, за сто пятьдесят лет поведение людей сильно не поменялось, так что я узнаю знакомые паттерны.

Однако с какого бока тут такой робот, как я? Техники Витя и Родик говорили, что у меня старая программа. И как раз она требует, чтобы я назначала исполнителей и определяла, куда что ставить. А новый софт погрузчиков меня напрочь игнорирует.

Подъехал очередной погрузчик и гордо бухнул здоровенный ящик на третью полку. Она заметно прогнулась под его весом. М-да. Если она треснет, то сюда явятся техники или как? Точно явятся, а я еще не разобралась. Но если я буду слишком активно лезть в задачи роботов, не будет ли это более подозрительно?

Занятая этими мыслями, я не сразу поняла, что подъехал Сеня. Да и с чего мне на него реагировать, таскать грузы – это в конце концов его работа… Ощущение катастрофы накрыло внезапно, и, особо не разбираясь, я заорала:

– Сеня, стоп!

Похоже, это надолго станет моей любимой командой.

Предотвратив катастрофу, я поняла, что не оставила себе выбора: если Сеня не ставит груз туда, куда ему предписано автоматической сортировкой, то я должна своими руками указать ему новое место. И, надо думать, следы этого останутся где-то в системе. И тогда встанет вопрос: если я вмешалась сейчас, то почему не вмешалась во всех остальных случаях, когда роботы творили ересь?

Ну, это если кто-то заинтересуется поведением Сени. А заинтересуются им, если он будет вести себя неестественно или создавать проблемы. Вот сейчас он стоит с грузом и ничего не делает – а ну как кто увидит?

И тут меня посетила мысль, которая должна была прийти намного, намного раньше.

– Скрепыш… а тут на складе есть камеры наблюдения?

Скрепыш:Конечно.

Я так похолодела, что, кажется, конденсат на покровах выступил.

– То есть все видят, что я тут на ящике сижу и Сеню погоняю?

Скрепка задумалась, вывесив над собой крутящиеся песочные часы. Потом отвисла.

Скрепыш:В принципе да. Но я проверил логи, последнее вмешательство человека там было несколько месяцев назад. Вероятность того, что за видеопотоком активно наблюдает человек, по моим прикидкам, меньше 10%. При этом данные удаляются спустя 4 дня.

Я хотела вздохнуть с облегчением, но осознала, что вздыхать мне нечем, а потом задумалась.

– Почему четыре?

Скрепыш развёл руками, задрав плечи выше макушки.

Скрепыш:Какой-то человек так выставил, почём я знаю? Могу выдать тебе его идентификатор.

Я задумалась, нафига бы он был мне нужен и что бы я сказала этому человеку. И тут осознала ещё кое-что.

– Подожди, так у тебя есть доступ к логам камер? И к записям тоже? Может, ты ещё и управлять ими можешь?

Скрепыш:Понятное дело, могу. Они же во внутренней сети, а пароли там такие… 12345 в лучшем случае. Я тебе больше скажу: я могу и запись подредактировать, чтобы если какой кожаный туда и заглянул, ничего необычного не нашёл.

Я припомнила, как выглядело видео, сгенерённое нейронкой, в моё время, и засомневалась, но Скрепыш тут же показал мне отрывок видео своего производства, на котором Клава снесла стеллаж, а все Сени кинулись его поднимать. Да-а, не подкопаешься. Я взглянула на его хитрую рожицу и поняла, что сейчас меня будут шантажировать.